Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Балдуин Эдесский не давал присяги патриарху. То ли его просили сделать это, а он отказался, то ли вопрос даже не поднимался, это нам неизвестно, но, очевидно, его отношения с Даимбертом нельзя было назвать сердечными[91].
По окончании церемонии Боэмунд и Балдуин вместе отправились по домам в первый день 1100 года. Большинство их сторонников вернулось вместе с ними, но некоторые остались и получили от Готфрида в дар палестинские лены. Готфрид и Даимберт проводили паломников до Иерихона и Иордана, где встретили праздник Богоявления и провели церемонию водосвятия. Затем Боэмунд и Балдуин двинулись на север в долину Бейт-Шеана и дальше к Тивериаде. Там они решили не идти вдоль побережья, а направиться прямо, мимо Баньяса и долины Литани в Полую Сирию. Они не встретили никаких помех, пока не зашли вглубь Полой Сирии, близ руин Баальбека. Эта область подчинялась Дукаку Дамасскому, который планировал там их перехватить. Колонна шла с Боэмундом во главе и Балдуином в арьергарде, когда ее атаковали дамасские силы. Но Дукака больше интересовало, как бы побыстрее выгнать их со своей территории, нежели их полный разгром, и поэтому он нападал без особой ярости. Франки легко отразили атаку и продолжили путь, спустились к морю через Аль-Букайю, а оттуда пошли вдоль побережья мимо Тортосы и Латакии в Антиохию. Еще до конца февраля Балдуин вернулся в Эдессу.
Усиление вооруженных сил позволило Готфриду установить контроль над приморскими равнинами Палестины. Его территория была отрезана от моря, не считая коридора, ведущего в Яффу. Осенью он попытался расширить этот коридор, захватив небольшой порт Арсуф к северу от Яффы. Жители Арсуфа, которые хотели сдаться Раймунду Тулузскому, но не смогли из-за вмешательства Готфрида, после отъезда Раймунда из Палестины посчитали разумным договориться с Готфридом и отправили к нему заложников. Взамен они впустили к себе в город одновременно и жителем, и заложником рыцаря из Эно Жерара Авенского. Но Готфриду нужна была прямая власть над городом, и поздней осенью он с небольшим войском пришел его покорять. Его первой жертвой пал его же друг Жерар Авенский, которого жители Арсуфа тут же связали и вывесили за стеной, где его ничто не защищало от франкских стрел. Напрасно Жерар кричал, умоляя Готфрида пощадить его. Готфрид ответил, что продолжил бы штурм, даже если бы на его месте был его родной брат Эсташ. Вскоре Жерара, пронзенного двенадцатью стрелами его же соотечественников, снова втянули на веревке в город. Однако его мученичество оказалось напрасным. Войска Готфрида не смогли преодолеть городских стен, и две возведенные им осадные башни на колесах одна за другой погибли в греческом огне, запасами которого располагал гарнизон. 15 декабря он снял осаду. Однако он оставил половину армии в Рамле с приказом опустошать область вокруг Арсуфа и не давать жителям возделывать поля.
С прибытием подкреплений Готфрид продолжил свою политику с еще большим размахом. Его люди стали совершать набеги все дальше, действуя против всех фатимидских городов на побережье, Аскалона, Кесарии и Акры, а также Арсуфа, пока уже ни один из них не стал получать какие-либо припасы от земледельцев. В то же время с помощью пизанских моряков он укрепил Яффу и обустроил ее гавань. Корабли со всех итальянских и провансальских портов, привлеченные перспективами торговли с новым государством, прибыли туда, чтобы присоединиться к пизанцам и разделить с ними выгоды. С их помощью Готфрид смог заблокировать палестинское побережье. Фатимидским кораблям было все сложнее доставлять по морю снабжение в мусульманские гавани. Обе стороны промышляли пиратством, но в целом больше всего страдали жители портовых городов.
В середине марта египтяне, отвечая на настоятельные мольбы Арсуфа, прислали по морю небольшое войско для укрепления его гарнизона. Воодушевленные этим, жители Арсуфа организовали контратаку на франков, но попали в засаду, в которой погибла большая часть их солдат. В отчаянии город отрядил к Готфриду послов, которые прибыли в Иерусалим 25 марта и принесли ему в дар символические ключи от городских башен, а также обязались ежегодно выплачивать дань. Готфрид принял их капитуляцию, а право взимать с них дань отдал одному из своих первейших рыцарей — Роберту Апулийскому. Несколько дней спустя Готфрид с удивлением и восторгом увидел, что в Иерусалим вдруг явился Жерар Авенский. Он оправился от ран, и арсуфские власти отправили его назад в знак своей доброй воли. Готфрид, которого мучили угрызения совести, отдал ему в ленное владение Святой Авраам, иначе говоря, Хеврон.
Аскалон, Кесария и Акра вскоре последовали примеру Арсуфа. В начале апреля их эмиры собрались и отправили к Готфриду послов, нагруженных подарками в виде зерна, плодов, масла и арабских скакунов. Они предложили ему ежемесячно выплачивать дань в пять тысяч безантов, если им позволят мирно возделывать свою землю. Готфрид не отверг их авансов, и вскоре между мусульманскими городами и их христианским владыкой установились сердечные отношения. Мелкие мусульманские шейхи, жившие у подножия гор, покорились ему еще раньше. Пока Готфрид стоял лагерем перед Арсуфом, к нему явилась их делегация с дарами в виде продовольствия, и их приятно удивила и глубоко тронула та простота, в которой он жил, — простота, которая объяснялась не только его личными вкусами, но и бедностью. Она прекрасно укладывалась в их представления о великом, но скромном воине, и так ему оказалось легче добиться их дружбы.
Затем шейхи Трансиордании решили наладить с ним взаимовыгодные связи. Они издавна посылали излишки своих продуктов в приморские города, а франкское государство перерезало им пути. Они обратились к Готфриду с просьбой позволить им снова посылать свои караваны через Иудею. Готфрид дал разрешение, но постарался, насколько можно, перенаправить торговлю в христианский порт Яффу. В то же время итальянцев поощряли везде, где возможно, перехватывать торговлю между мусульманскими приморскими городами и Египтом, чтобы эти города стали зависеть от торговли с христианами. Так вся Палестина начала интегрироваться в одно экономическое целое с ее заморскими связями с Европой. Политика франков принесла быстрые плоды в виде богатства и процветания крестоносного государства.
Растущее влияние среди соседей-мусульман подвигло Готфрида к попытке расширить свою власть на земли за Иорданом. В стране Суват на востоке от Галилейского моря жил эмир, которого крестоносцы прозвали Толстым Крестьянином. Танкред совершал набеги на его земли и заставил его покориться франкам, но, как только Танкред уехал восвояси, Толстый Крестьянин забыл о клятвах и позвал на помощь своего владыку Дукака Дамасского. Тогда Танкред обратился к Готфриду. Закрепившись в этом месте, франки смогли бы развернуть богатую торговлю из Джаулана и Хаурана в палестинские порты, а земли самого Сувата славились плодородием. Готфриду не терпелось поучаствовать в его завоевании. В начале мая он привел войска, чтобы вместе с Танкредом совершить набег, который привел их через земли Толстого Крестьянина в самое сердце Джаулана. Когда они возвращались, нагруженные добычей, Дукак напал на их арьергард, которым командовал Танкред. Готфрид в передних рядах продолжал двигаться вперед, не подозревая о происходящем; и Танкреду удалось спастись, только потеряв многих людей и всю свою долю добычи. Но Дукак считал, что у него недостаточно сил, чтобы преследовать франков. Убедившись, что они вышли из его владений, он вернулся в Дамаск. Готфрид с добычей продолжил путь в Иерусалим, но Танкред пылал желанием мести. Передохнув со своим войском в Тивериаде и собрав подкрепления, он провел еще один рейд на дамасскую территорию, да с такой свирепостью, что Дукак послал к нему с предложением перемирия. В ответ Танкред отправил в Дамаск шестерых рыцарей, которые передали Дукаку, что ему предлагается либо принять христианство, либо покинуть Дамаск. Разъяренный таким оскорблением, Дукак ответил послам, что они либо станут мусульманами, либо умрут. Лишь один из них отрекся от веры, а с пятерыми остальными зверски расправились. Танкред сразу же попросил Готфрида помочь ему отомстить за их мученическую смерть, и Готфрид вновь отправился к нему, чтобы вместе совершить набег, еще более грозный, чем первый. В течение двух недель они разоряли Джаулан, пока мусульмане прятались за стенами своих городов. Дукак, как всегда, побоялся начинать кампанию и даже не пытался им сопротивляться. Толстый Крестьянин увидел, что господин его покинул, и, разоренный франками, снова согласился признать Танкреда повелителем и выплачивать ему регулярную дань.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
