Дэвид рассмеялся:
— Это не та, что работает у полковника Осборна?
Эди кивнула:
— Она одна работает так, как три девушки Остина.
— Вы не в счет.
— Я не в счет, — согласилась Эди. — Но я пытаюсь ладить со всеми ними. Однажды я чуть не погибла под рухнувшей крышей, когда одна из девушек прибежала назад за забытой косметикой! Я сказала ей, что порох прекрасно может заменить тени для век, и она мне поверила, представляете?
— Вы шутите?
— Ни капельки. Вы знаете Ленни?..
— Эскобара? Я видел, как он делал пудру из скорлупы. Это не для?..
— Именно.
Смеясь, Дэвид удобнее устроился на кровати.
— Итак, все, что мы можем, — это ждать, когда появится Агги, и надеяться, что журнал у нее. Между прочим, Хэмиш думает занять нас делом.
— Каким?
— Помните корову?
— Я до могилы буду помнить эту корову, — сказала Эди. — И что с ней? О! — Эди улыбнулась. — Он заставил вас доить ее?
— И убирать навоз.
Она посмотрела на него:
— Но как вы могли убирать с вашей ногой и рукой?..
— Ничего страшного.
— Мы должны освободить вас от этой штуковины, — сказала Эди. — Может, у этого Хэмиша есть подходящий гаечный ключ?
— Нет, — вздохнул Дэвид. — Никакой гаечный ключ не подойдет. Я перебрал все инструменты, которые есть у Хэмиша, но ничего не нашел. Винты сидят глубоко, к тому же заржавели, теперь ничто не сдвинет их с места. Вы не смогли удержать тот маленький ключик?
— Нет, — сказала Эди, — не смогла, а если честно, и не думала тогда о ключике. Я была слишком занята окном, хлынула вода и…
Послышался громкий голос:
— Клер! Вы здесь?
Дэвид округлил глаза:
— Я скорее отправлюсь на передовую, чем снова захочу иметь дело с этим стариком. Остин — сама доброта по сравнению с ним.
— Я сейчас встану и посмотрю, чем смогу помочь, — сказала Джос.
— Должен предупредить вас, он ждет, что вы приготовите нам еду.
При этих словах лицо Эди побледнело, и она снова нырнула под одеяло.
— Я не умею готовить.
— Не умеете?
— Не умею, я выросла в доме, где была кухарка. Я ничего в этом не смыслю. Я выросла на всем готовом. Еду подавали на тарелке… Я даже чай вскипятить не смогу.
— Правда? — спросил Дэвид, и его улыбка стала шире.
— Что вас так забавляет, сержант Клер?
— То, что я умею готовить.
— Умеете готовить? — в изумлении повторила она.
— А что здесь странного? Моя мать итальянка. И я умею готовить. Послушайте, давайте скажем ему, что вы ранены и должны оставаться в постели. Тогда я возьмусь за стряпню.
— А кто будет доить корову?
— Пусть сам доит. Он же доил, когда нас здесь не было.
— Итак, вы думаете, что я никчемная, глупая девица, которая ничего не умеет? Значит, я должна весь день оставаться в постели?
— Если не хотите доить корову и убирать навоз за лошадьми.
— Если на то пошло, я выросла с лошадьми.
— Естественно, — сказал Дэвид. — Богатая девушка. Кухня побоку, а парень с конюшни к вашим услугам.
— Вы самый несносный тип, которого мне приходилось встречать в жизни, — фыркнула Эди.
Он встал, посмотрел на нее сверху вниз и прошел к двери.
— А вы, мисс Эдилин Харкорт, самая красивая, умная и отважная женщина, которую я знаю. И между прочим, я собираюсь жениться на вас. — Он вышел из комнаты, оставив Эди с открытым от изумления ртом.
— С вами одни неприятности, — сказал Дэвид, поворачивая руки Эди ладонями вверх и рассматривая ссадины. — Что вы будете делать со всем этим?
— Не знаю, — ответила она, пожимая плечами. — Все в порядке. Я так устала сидеть взаперти и весь день слышать стрекотание пишущей машинки, что рада выбраться оттуда.
Они сидели на кухне Хэмиша Трамбулла, в доме которого провели ночь и день. Эди трудилась во дворе, а Дэвид провел день, отмывая кухню, каждый шкафчик, каждую кастрюлю. Плита работала весь день, и в кухне было тепло и вкусно пахло.
— Где он? — шепнула Эди, имея в виду Хэмиша.
— Я утомил его, заставив сбивать масло, — сказал Дэвид, осторожно накладывая мазь на ее ссадины.
— Масло? Вы умеете делать масло?
— Конечно. Я не фермер. Но знаю, что делает кухарка. Пробует еду. — Он опустил ложку в кастрюлю на плите и поднес ее к губам Эди.
— Вкусно, — сказала она. — Никогда не пробовала такого. Что это?
— Соус «Альфредо» к пасте.
— К чему?
— К спагетти, — сказал он. — Готовы сесть за стол?
Она медленно поднялась. В это утро она обследовала гардероб в спальне и нашла мужские брюки, которые оказались почти впору. Правда ей пришлось проткнуть новую дырку в ремне, чтобы брюки держались на талии. И они с Дэвидом долго смеялись, потому что выглядела она в них довольно-таки забавно.
Итак, Эди предпочитала трудиться на воздухе, а Дэвид наводил порядок в доме. Оба скоро поняли, что маленькая ферма пришла в полный упадок. Все молодые сильные мужчины ушли на фронт. Большинство фермерских хозяйств были заброшены, но здесь все казалось еще хуже, чем везде.
В это утро Эди встретилась с Хэмишем и вместо хмурого, неприветливого старика, каким описывал его Дэвид, увидела подавленного, растерянного мужчину, в глазах которого читалась горечь.
— Не спрашивайте его ни о чем, — шепнула Эди. — Я не в силах слышать его рассказ. — Она уже выслушала столько историй о горьких потерях, что сердце отказывалось воспринимать новые.
— Хорошо, — согласился Дэвид.
Она обнаружила старый курятник и нашла несколько яиц. После завтрака Эди приступила к уборке.
Когда она вернулась в дом, на кухне все сверкало и Дэвид доставал из печи хлеб. Все это он делал, орудуя одной рукой и ковыляя на своей негнущейся ноге.
После ленча Эди взялась за птичник. Одна из секций забора, окружавшего двор, повалилась. И Эди попыталась восстановить забор.
Она копала ямы для столбов, стараясь установить ограду, когда Дэвид прибежал и помог ей. Она придерживала столб, пока он вбивал его в землю. Затем они вместе уложили камни, чтобы укрепить забор.
— Я должен вернуться на кухню, — громко сказал он, перекрикивая ветер, который становился все сильнее. — Не задерживайтесь здесь надолго.
— Не задержусь, — крикнула она, но когда он скрылся в доме, Эди взяла грабли и начала убирать птичник.
