Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
Оставшуюся часть вечера Айспин провел в своей кухне. Она находилась внизу и показалась Эхо полной противоположностью хаотичной и жуткой лаборатории. Весь интерьер кухни был оформлен в светлых и приветливых тонах, кругом царил идеальный порядок, и все сверкало чистотой. Здесь не было жутких препарированных животных, странного оборудования, заплесневевших книг и болевых свечей. В центре располагалась большая черная чугунная плита, уставленная начищенными медными котлами, сковородками и кастрюлями. Здесь же возвышался гигантский обеденный стол с множеством стульев вокруг него, покрытый безукоризненно чистой льняной скатертью, на которой стояли тарелки, серебряные приборы и бокалы для вина и воды. Создавалось впечатление, будто вскоре за столом соберется большое общество.
Прочие сковороды и кастрюли, а также кухонные приборы всех видов, венчики для взбивания, половники, кухонные ножи, шумовки, сито, скалки и многие другие предметы кухонной утвари висели на крючках на стенах или свешивались с потолка. На красивых темного дерева полках стопками стояла посуда всех возможных форм и цветов. Белоснежная мойка была заполнена чистыми тарелками. В большом открытом кухонном шкафу стояли многочисленные емкости с сушеными травами, а между ними – винные бутылки и поваренные книги. В другом шкафу было множество маленьких ящичков с наклеенными на них этикетками со сделанными от руки надписями: «мука», «какао», «ваниль», «цимпинель» и прочими аппетитными названиями продуктов.
В этом помещении ни мебель, ни другие предметы не имели никакого злобного или опасного назначения, а служили исключительно для приготовления пищи.
Пища! Что за пустое, до обидного пресное слово для обозначения того, чем Айспин потчевал Эхо на протяжении всего вечера. Разумеется, у старой женщины царапке жилось неплохо, но он всегда получал одну и ту же еду: большое количество молока и иногда рыбу или кусок курицы. Поэтому до сего времени Эхо считал, что миска жареных мышиных пузырей, которые она ему однажды приготовила, была верхом всех кулинарных наслаждений. Он и представления не имел, что и кулинарное дело может стать предметом высокого искусства, что ему и пытался доказать Айспин.
На первое мастер ужасок подал маленькую, прямо-таки крошечную фрикадельку, плавающую в прозрачном красно-золотистом бульоне. Эхо, который непринужденно сидел на столе, с любопытством склонился над поставленной перед ним тарелкой.
– Шафранизированная томатная эссенция, – шепнул Айспин. – Для ее приготовления берут самые спелые, вызревшие на солнце томаты, счищают с них кожицу и помещают в полотенце, которое подвешивают над кастрюлей. Исключительно земное притяжение способствует тому, что в последующие три дня плодовая мякоть каплю за каплей отдает свою влагу, тщательно фильтрующуюся через чистое льняное полотенце и попадающую в кастрюлю. Так получается их чистый вкус – их томатная душа! Потом надо добавить немного соли, несколько кристаллов сахара и двенадцать – непременно двенадцать – тычинок шафрана и в течение суток при максимально низкой температуре держать на самом маленьком огне. Смесь ни в коем случае нельзя доводить до кипения, иначе душа томатов покинет жидкость, и та полностью потеряет вкус! Иначе нельзя добиться этого красно-золотистого цвета.
Эхо удивился, какое терпение и сколько усилий приложил Айспин только для того, чтобы приготовить всего лишь один бульон. Но у него был чудесный запах.
– А фрикаделька! Она была приготовлена из мяса тех лососевых рыб, которые обитают только в самых чистых ручьях многоводья Цамонии. Их вода – самая опасная на континенте. Она настолько прозрачна, что ее часто не замечают, пока кто-нибудь не упадет в нее и не утонет. Лососей, обитающих здесь, считают настолько счастливыми, что, говорят, в полнолуние можно услышать их смех, когда они с порогов реки пытаются достать до луны. Они питаются исключительно маленькими речными раками, которые сами являются деликатесом и в разгар сезона ценятся на вес золота. Раки имеют фруктовый, сладковатый вкус и аромат абрикосов.
Айспин тихонько причмокнул и закрыл глаза, представляя себе мысленно вкус раков.
– Из мяса лосося я готовлю фарш, – продолжал он, – в который добавляю немного соли, несколько видов трав для улучшения вкуса и крохотные кубики лука, покрытые глазурью, в рисовом листе – тонком, как дыхание на оконном стекле – и формирую из него фрикадельку. Эту фрикадельку я вешаю на нитке над кастрюлей с изысканным голубым чаем, от которого идет мягкий пар. В этом нежно-голубом пару фрикаделька из лососевого фарша висит в течение ровно семи тысяч ударов сердца – тогда она доведена до состояния готовности. Я вынимаю ее из рисового листа, кладу в томатную эссенцию – и готово! Попробуй-ка!
Когда Эхо осторожно откусил кусочек ароматной фрикадельки, произошло нечто совершенно неожиданное. Весь мир вокруг него исчез, вся лаборатория вместе с Айспином превратилась – нет, не в воздух, а в воду! Он почувствовал это всем своим существом, увидел перед глазами поднимающиеся вверх пузырьки воздуха, внизу – плотный слой серой гальки, а рядом с ним плыли большие жирные лососи. Но вода была не только вокруг него, но и в нем самом, у него во рту, в горле – он вдыхал ее без всяких помех. И неожиданно он понял, что он тоже превратился в лосося. Это открытие было столь реальным и неожиданным, что у него вырвался звук удивления, который вытолкнул из его рта большие пузыри воздуха, которые закрыли ему обзор. И потом, так же неожиданно, как момент, когда исчезло то, что его окружало, все вдруг вернулось: хорошо знакомый мир, кухня и мастер ужасок. Эхо был настолько ошарашен, что отпрянул от тарелки и попытался стряхнуть с шерсти воду. Но на нем не было воды. Он был сухим, как дрова в камине.
– Ты на несколько минут превратился в рыбу, не так ли? – спросил Айспин и, не дожидаясь ответа, продолжал: – И не в какую-нибудь рыбу, а в лосося! Ты ощутил воду в твоих жабрах, хотя у тебя нет никаких жабр, правда?
– Правда, – ответил Эхо, все еще потрясенный случившимся. – Я был настоящей рыбой, насколько это вообще возможно. Я дышал водой. – Он хотел вытереть лапой капли воды в своем правом ухе, но оно было таким же сухим, как и вся его шерсть.
– Значит, я все сделал точно по рецепту. Мне его дал самый знаменитый повар – специалист по приготовлению лосося из полноводья. За всю свою жизнь он не готовил ничего, кроме лосося, и это его любимый рецепт. Угощайся!
Эхо чуть замешкался и затем принялся доедать оставшуюся фрикадельку и тут же вновь оказался под водой! Для царапки это не самое приятное состояние, но поскольку на сей раз он знал, что это всего лишь иллюзия, он мог наслаждаться кулинарным волшебством. Он попал в быстрое течение, и бурный поток пресной воды и пузырьков воздуха понес его вниз по течению. Потом он на мгновенье высунул голову из воды и увидел голубое, залитое солнечным светом небо – и вдруг вновь неожиданно оказался на кухонном столе Айспина.
– Это было потрясающе, – воскликнул он в восторге и опять встряхнулся. – Здорово, что это можно сделать с помощью простой фрикадельки. – И он опять принялся лакать из миски восхитительную томатную эссенцию.
– Это была так называемая метаморфоза еды, – объяснил Айспин, – алхимический раздел кулинарного искусства, который существовал еще во времена развития алхимии. Сейчас это запрещено Наттиффтоффишским ведомством здравоохранения – я надеюсь, что ты не заявишь им на меня. – Мастер ухмыльнулся. – Галлюциногенное действие частично вызывается очень редким сортом голубого чая, растущим только на краю Сладкой пустыни, а также различными травами в лососевом фарше, которые в настоящее время могут выращивать только алхимики – например, сонный корень, фантазилия и гипниан. Если бы я увеличил дозировку чая и трав, то ты смог бы чувствовать себя рыбой в течение нескольких часов.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
