«Мы технику метро освоим Покажем наши образцы Мы лучший в мире метро построим И с нами никто не шути!»
это песня метростроевцев, народная, автор неизвестен. А слово «метро» в те годы было мужского рода.
Первые специалисты-тоннельщики прибыли из Грузии, с ГЭС на реке Риони. Это были люди старшего поколения, высоко ценившие свою квалификацию, молодых они в забой допускали неохотно. Они требовали высокой оплаты труда и сверхурочных, соблюдения норм и уважения к себе. Они вовсе не собирались проводить в забое по две-три смены и перевыполнять план. Кагановича такой подход категорически не устраивал.
В те годы в СССР официально действовала лишь одна партия — Коммунистическая, которая считалась руководящей и направляющей силой советского общества. И существовали детские, юношеское и молодежные организации политического и идеологического толка. Самых маленьких детей принимали в октябрята, детей постарше — в пионеры, а после 14 лет молодежь вступала в комсомол[2]. В те годы он назывался Российский коммунистический союз молодежи, позднее — ВЛКСМ — Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи. Все эти организации имели свой Устав и жесткую внутреннюю дисциплину. «В этих союзах молодежь должна проникнуться идеями коммунизма, проходить школу революционной борьбы и строить новую пролетарскую культуру» — говорилось в Уставе РКСМ 1918 года.
В более поздней редакции Устава говорилось: «ВЛКСМ требует от своих членов настойчивой и неустанной борьбы за осуществление генеральной линии партии большевиков. Члены ВЛКСМ обязаны всеми силами укреплять советский строй, укреплять советскую промышленность и транспорт…»
На практике это значило, что по приказу «сверху» комсомольцев могли отправить работать куда угодно, не спрашивая их согласия. Это называлось «комсомольской путевкой», мобилизацией. Неподчинившиеся подлежали исключению из комсомола, что в те годы означало довольно мрачные перспективы. Впрочем, не нужно думать, что люди печально, словно рабы, шли на новые места по этим путевкам… Нет! На деле все обстояло совсем не так: идеологический настрой комсомольцев заставлял их с радостью идти навстречу трудностям. К тому же такая комсомольская путевка давала возможность сделать карьеру на новом месте и подняться по социальной лестнице.
Таким образом на Метрострой были мобилизованы около шестисот человек. Но первое время из этих шести сотен лишь три десятка спускались под землю. Когда один комсомолец спросил старика, трудно ли работать проходчиком, тот ответил: «Попробуй — узнаешь… а я тебе вот что скажу: если уж решил ты быть проходчиком, то года три потолкайся в шахте, приглядись, как старики работают, и уж тогда бери кайло в руки…» Но ни о каких трех годах речи быть не могло!! Бюро Московского комитета предложило перевести половину всех работающих на метро комсомольцев в забой. Было также решено организовать на площади Свердлова комсомольскую шахту, для этого комсомолу поручили мобилизовать тысячу человек для работы на Метрострое. Бывшие токари, ткачи и работники заводских контор приходили на Метрострой с комсомольскими путевками. Желания работать было хоть отбавляй, а вот знаний и опыта не хватало. Но со временем комсомольцы освоили профессию, и через год на Метрострой мобилизовали еще две тысячи комсомольцев.
Молодежь охотно шла на стройку, и дело тут было не только в энтузиазме. Неплохой заработок и некоторая социальная защищенность привлекали людей. Дети кулаков, те, что «из бывших», прятались на Метрострое, скрывая свое происхождение. Некоторых выявляли, а другие благополучно встраивались в новую реальность. Так на метро пришел замечательный советский поэт Евгений Аронович Долматовский — сын преуспевающего в царской России юриста, объявленного «врагом народа». Долматовский вступил в комсомол, добровольцем ушел на фронт, был ранен… Он прожил долгую бурную жизнь и в 79 лет погиб в автомобильной аварии.
Помнишь, мы пили в клубе взрывчатое ситро? Ячейка нас провожала, Мы шли созидать Метро. Мы утром спустились под землю, чтобы работать в ночи – Токари и монтеры, печатники и ткачи. Мы отжимали кессоном песок забытой реки, Дрожали от нетерпенья отбойные молотки. Сквозь древнее страшное горе наша прошла тропа – Застенки князей московских, цепи и черепа, Здесь мы нашли бесценный дружбы и счастья клад. Помнишь первую сбойку, рукопожатья ребят?
А что такое сбойка? Это встреча двух тоннелей, которые забойщики пробивают под землей навстречу друг другу. Тут необходим очень точный расчет: ошибка на пару метров — фатальна. Первая сбойка состоялась 20 сентября 1933 года.
«В числе двух тысяч на Метрострой пришли первые девушки. Стройка встретила их с явным недоверием. Инженерно-технический персонал отказывался их принимать. Начальники шахт пытались даже установить некую процентную норму — на сто парней пять девчат. Норма эта, конечно, провалилась. Девчат нельзя было остановить. Они рвались в шахты и добивались места в забое».
Тема строительства метро становится одной из самых популярных в советской живописи и поэзии. В 1935 году на сцене ТРАМ (Театр рабочей молодежи — современный Ленком) была поставлена пьеса, комедия в трех актах Алексея Арбузова «Дальняя дорога» — о Метрострое. Пьеса не сходила со сцены лет десять. Сюжет — традиционный для того времени: соревнование бригад, работа с отстающими и так называемое «становление характера». Этот термин некогда был популярен и теперь забыт. Главная героиня — сильная, крепкая, энергичная, веселая девушка — передовик производства.
