— Боюсь, сейчас я это узнаю, — вызывающе усмехнулся Анри.
А она вдруг посмотрела на него каким-то магическим взглядом, и он, встревоженный и, как это ни странно звучит, немного напуганный, внутренне подобрался, впрочем, не понимая толком, какая именно опасность ему грозит.
— Ты — сноб! — выкрикнула девушка.
Анри расхохотался. Тревога улеглась.
— Сноб?! — повторил он.
— Да, именно так!
— Пожалуй, я не так много зарабатываю, чтобы мог причислить себя к этой категории людей.
— А почему ты восстаешь против богатых людей?
— Я? Восстаю? Помилуй, какие у тебя основания обвинять меня в подобном?
— Что ты имеешь против нас, богачей?
— Да ровным счетом ничего. Просто мне не нравятся девицы, которые живут на деньги своих отцов и знать не хотят, как другим приходится биться за выживание.
Лиза сощурила глаза, и Анри показалось, что она готова залепить ему пощечину. Но до этого не дошло. Она предпочла продолжить спор, а в словесных баталиях Анри был не очень силен, так что пощечина, правду сказать, вышла бы для него делом куда более простым и доходчивым.
— Почему ты так плохо обо мне думаешь, ведь ты совсем меня не знаешь!
— Ошибаешься, я знаю тебя очень хорошо, — ответил он, начиная злиться. — Я знал тебя всю свою жизнь.
Лиза пренебрежительно фыркнула:
— Ты думаешь, что если мы с тобой где-то когда-то случайно встретились, то я должна помнить об этом?
— Я имею в виду не лично тебя, — объяснил Анри, — а людей твоего круга.
— Моего круга?
— Вот именно!
— Ты… — Лиза негодовала. В порыве эмоций у нее вырвалось крепкое русское ругательство. До Анри дошел его смысл.
— Ну что ты, даме не подобает произносить такие слова, — прервал он ее с усмешкой.
Лиза промолчала и, глубоко вздохнув, задержала дыхание. При виде ее всколыхнувшейся груди Анри почувствовал сильное волнение. Лиза заметила, как жадно он смотрит на нее.
— Я не хочу больше с тобой спорить, — сказала она.
— Просто у тебя нет больше аргументов, не так ли?
Лиза бросила на него один из тех своих взглядов, от которых все ее знакомые каменели. С Анри, однако, этого не случилось, он не удивился и никак не забеспокоился. Тогда Лиза сделала вид, будто полностью его игнорирует, вспомнила о своей сумочке и переключила внимание на нее.
— Ты настоящая «пила», — пробормотал недовольно Анри.
— А ты — сама любезность.
— Помолчала бы!
Она подняла голову и посмотрела на него высокомерно, как смотрит королева на своего слугу.
— Если бы не ты, мы бы уже были в посольстве! — резко бросила она.
— Ну вот, начинается. Я еще и виноват. Да, действительно, мы были бы уже в посольстве, если бы ты не возилась, не искала свою сумочку! Вот и суди после этого, кто из нас более виновен в случившемся…
— А не ты ли дал сигнал «отбоя»?
Он резко повернулся к ней и заглянул ей прямо в глаза.
— На наших глазах был ранен или убит один человек, и я подал этот сигнал, чтобы избежать других жертв.
Он был прав. Расстроенная жестким выговором Анри, Лиза вся сжалась и притихла.
— Как ты думаешь, тот человек, он… — осторожно произнесла она.
Анри старался не думать о настигнутом пулей человеке. Он не мог знать, кто это был. В любом случае — один из его товарищей, и Анри в глубине души надеялся, что этот солдат остался жив.
— Я не знаю… — Анри строго взглянул на Лизу. — Но даже если он не погиб, а только ранен, этого уже достаточно, не так ли?
Лиза сжала губы, и ему показалось, что она сейчас заплачет. Но уже в следующий момент Лиза подавила в себе мимолетную слабость.
— Ну, хорошо, — сказала она, — это была моя ошибка. Прости, что я была одета не в джинсы и в кроссовки. Я не ожидала, что меня похитят. Если бы я только знала, что мне предстоит этот сумасшедший бег по пустыне…
Анри понимал, что он не имеет права ее осуждать, но не мог сдержать раздражения.
— Я вот что хочу тебе сказать, — воскликнул он. — Я и четверо моих друзей вылетели сюда, в эту дыру, чтобы вытащить твою задницу из негритянского дерьма. Мы бегали по пустыне, встряли в перестрелку, рисковали жизнями людей, которые находились в вертолете, а одного из наших ранили или убили. И после всего этого я не услыхал от тебя даже элементарного «спасибо»!
Даже при слабом свете огня Анри увидел, как бледное лицо девушки залилось краской, и понял, что попал в самую точку. Он решил закончить этот неприятный для них обоих разговор и, сняв вертел с огня, пальцем потыкал в мясо змеи.
— Уже готово.
— Как — уже? — засомневалась Лиза.
— Уверяю, тебе понравится. Это напоминает по вкусу мясо молодого петушка.
Лиза брезгливо отодвинулась от куска недожаренного мяса, бормоча, что скорее умрет, чем возьмет в рот эту гадость.
— Что-нибудь да надо кушать, — сказал Анри наигранно бодрым тоном. — А это намного вкуснее, чем консервы из тунца, которые нам выдают в армейском пайке. Зря ты отказываешься.
Он приступил к трапезе. Смачно жевал, показывая, что вкус змеиного мяса доставляет ему истинное наслаждение.
— Не голодна, да? — спрашивал он у Лизы. — Сомневаюсь! Думаю, как раз очень даже голодна. А скоро проголодаешься еще сильнее.
Лиза засмеялась и открыла свою сумочку. Он не поверил своим глазам. Два больших куска хлеба лежали в ней!
— Вот поэтому я и искала сумочку. Здесь ведь нет торговых центров, — напомнила Лиза Анри его фразу.
— Откуда у тебя хлеб? — тихо спросил он.
Оставив вопрос без ответа, Лиза продолжала колдовать над сумочкой, вытаскивая из нее кусочки засохшего мяса, половину апельсина, горсть фиников.
— Все очень просто, — сказала она, — всякий раз, когда мои похитители приносили еду, я съедала только половину, а остальное прятала. Бывали случаи, когда они забывали меня накормить, и тогда я использовала свои запасы.
Она слегка пожала плечами, показывая, что это экономное и разумное расходование пищи не составило для нее большого труда.
— Ты прятала часть своей еды?! — воскликнул Анри. — Черт побери, это заслуживает уважения!
Многие в ситуациях вроде той, в какую попала Лиза, пасовали, тем более женщины. А она, голодая и мучаясь страхом неизвестности, делала все, чтобы выжить. Более того, она строила планы спасения, верила, что все для нее закончится благополучно. Твердый характер у этой девчонки, ничего не скажешь. Лиза сразу возвысилась в глазах Анри. Она даже словно все поднималась и поднималась на недосягаемую высоту, и чем с большим восхищением он следил за ее восхождением, тем сильнее испытывал сексуальное влечение к ней.
