Они воплощают мощь своего пола и живут этой мощью, приносящей им радость, делающей их больше, чем они есть. В их поведении все загадочно, именно это и привлекает мужчин. Они ведут себя так, как будто их нужно соблазнить, в то время как на самом деле их покупают, они заставляют платить за свои услуги, оставаясь независимыми от того, кто платит, и даже самое огромное состояние неспособно удовлетворить их запросы. Деньги не задерживаются в их руках. Деньгами их нельзя привязать к себе, деньги не способны их удовлетворить, у них никогда нет достаточно денег. Они всегда готовы восстать против человека, от которого зависят в финансовом смысле, и поэтому их никогда нельзя «поймать за хвост». Клиенты Эстер Торпеды хорошо это знали. В 1824 году, на бале в Опера, один из них говорил своим «товарищам»: «Вы же все так или иначе были ее любовниками, но никто из вас не может сказать, что она была целиком вашей; она всегда могла вами обладать, вы же ей — никогда».
Куртизанка дает своему любовнику дар неожиданности, дар беспокойства, выводит его из равновесия. Она живет под властью своих инстинктов, она может отдаться кому хочет и когда хочет. Маргарита Готье так предупреждает своего возлюбленного, наивного и робкого, влюбленного в нее: «Уже давно я ищу молодого любовника, безвольного, который бы любил меня искренне, верил бы мне и был бы любим, не имея никаких прав. Тщетно ищу я такого человека. Мужчины, вместо того чтобы довольствоваться полученным в течение долгого времени (а должны были лишь раз в жизни, и то это было бы для них большой удачей), требуют от своей любовницы отчета о ее прошлом, настоящем и даже будущем. По мере того как они привыкают к ней, они желают повелевать ею, они становятся тем более требовательными, чем искуснее ты удовлетворяешь их желания. Если ныне я желаю завести нового любовника, то я хочу, чтобы он обладал тремя редчайшими качествами — был бы скромен, покорен мне и был к тому же человеком, кому я могла бы доверять» (А. Дюма-сын «Дама с камелиями»). Нана тоже коллекционирует любовников. У нее комоды ломятся от денег, а постель — от мужчин, с утра до вечера. Она отдается банкирам, графам, юношам, друзьям и родственникам своих любовников; но, несмотря на то, что она готова отдаться всякому, ее тело принадлежит ей одной. Во всяком безумстве, во всякой сумасшедшей трате она хранит свой душевный покой и никогда не позволяет себе потерять контроль над собой. Кроме того, от этой бесконечной череды мужчин, ночей, половых органов, поцелуев ее одолевает ужасная скука. Поэтому она всегда отводит в своем расписании время, когда она может остаться наедине с собой и перестать думать о повседневной жизни.
Жизнь же эта у куртизанки расписана довольно жестко, в ней все регулярно повторяется, она полна обязательств и целиком посвящена усилению того впечатления, которое куртизанка производит на окружающих. Обычно она встает в одиннадцать часов утра, завтракает, принимает ванну, принимает долго, очень долго. Она заботится о нежности и белизне своей кожи, для этого у нее под рукой молочко, кремы, духи. Между ванной комнатой и спальней есть дверь, она всегда открыта, благодаря чему в последнюю постоянно проникают соблазнительные ароматы. У куртизанки есть туалетный столик, он весь заставлен хрустальными флаконами с редкими запахами. После ванны она принимает парикмахера, мило болтает с ним о разных пустяках. Их общение прерывает служанка, она одевает свою хозяйку, это дело долгое и сложное. Шляпа с перьями, атласная накидка, туфли на каблуке, обнажающие изгиб ступни, красные губы, накрашенные черной тушью ресницы, облако из пудры, декольте — в таком виде она может отправляться в Булонский лес или на Елисейские Поля, а затем поехать в вернисаж или на премьеру в театр на бульвары, где будет плести свои интриги и раздавать приглашения на ужин.
Тем временем экономка все подготовила в хозяйском особняке. Экономка есть у каждой куртизанки, она женщина неприметная, но именно она следит за тем, чтобы в доме все было начищено до блеска и содержалось в порядке, она же служит хозяйке советницей и конфиденткой. Обычно она некрасива и уже немолода. Она носит одежду с хозяйского плеча и не привлекает к себе внимания. Гости всегда ей доверяют — и совершают глубокую ошибку. Если за неделю хозяйка не заработала достаточно денег, экономка подбадривает ее и дает советы. Когда экономка подает ужин, она внимательно рассматривает гостей, подогревает постель и не забывает прийти побеспокоить хозяйку, если ее гость задержался в спальне слишком долго, в то время как другой, побогаче, ждет своей очереди в салоне. Экономка — одновременно мать, сестра, подруга; она же паразит, рабыня и тиран. Куртизанка платит ей редко, чаще дает ей взаймы; тем самым экономка оказывается привязана к госпоже и вынуждена, помимо прочего, выбивать из поставщиков дома разного рода подарки. Исключительно яркими примерами могут служить Эжени, экономка Эстер Торпеды, и Зоя, экономка Наны. В момент катастрофы, когда падение уже неизбежно, экономка бросает хозяйку и сама становится сводней или бандершей. Так, Зоя, к ужасу Наны, в нужный момент подстраивает свой отъезд и становится управляющей борделя г-жи Трикон. На предложение поступить на службу к другой «великой кокотке» она отвечает: «Видите ли, я уже очень много времени провела у других, теперь я хочу, чтобы другие проводили время у меня». У нее трясутся губы от ярости — наконец-то к ней будут обращаться «мадам» и за несколько луидоров к ее ногам приползут все эти женщины, за которыми она пятнадцать лет выносила ночные горшки.
Несмотря на то что у куртизанок всегда есть многочисленное окружение, по жизни они идут в полном одиночестве и хорошо сознают свое состояние. Все женщины, которые за ними ухаживают, делают это ради денег или любопытства. Дама с камелиями не имеет никаких иллюзий насчет своей подружки Прюданс: «Да, у нас есть подруги, но все они вроде Прюданс, они все сами бывшие содержанки, у них все те же потребности тратить массу денег, но возраст больше не позволяет им иметь столько денег. И вот они набиваются нам в подружки или, лучше сказать, попутчицы. Их дружеских порывов хватает лишь на то, чтобы служить нам, они не знают, что такое бескорыстие. Все их советы касаются только денег. Им неважно, что мне нужно завести десять лишних любовников, только бы они могли заполучить новый туалет или украшение, только бы они могли время от времени выезжать в моей карете и пользоваться моей ложей в театре. Они вплетают в свои волосы мои вчерашние букеты и берут у меня напрокат накидки. Они никогда не окажут мне услугу, хотя бы малейшую, если не будут уверены, что получат взамен вдвойне».
Однако куртизанки редко выражают свое неприятие этой смеси кротости и корысти, выдаваемой за дружбу. Их жизнь — вечное движение. Им нужны другие люди, им нужно быть в обществе, им нельзя быть одним, им нужно, чтобы их приглашали, им нужно самим приглашать к себе гостей. Поэтому-то так важен ужин, который завершает каждый прием. Часто он начинается поздно, после окончания театрального представления. Бланш д'Антиньи принимала гостей лишь после того, как завершалась оперетта Оффенбаха «Замок Тото», где у нее была роль. Главный вестибюль ее особняка в районе площади Звезды украшен гобеленами, вдоль стен стоят две шеренги лакеев и принимают гостей. Гигантская обеденная зала украшена флорентийскими мозаиками. На столе стоят серебряные чаши, хрустальные бокалы для шампанского, канделябры о двадцати свечах. Комедиантки, актриски, люди высшего света — принц Наполеон был без ума от Бланш и подарил ей ключи от Пале-Рояля — и просто проститутки пожирали фуа-гра, паштет из павлина и шо-фруа из ржанок, запивая все это Шато д'Икем. Затем подавали овсянку в шампанском на пюре из трюфелей, кур и салаты, затем конфеты и печенье. Рассказывают, что как-то раз мажордом поставил на обеденный стол золотой ночной горшок, полный пунша — подарок от одного из почитателей Бланш, — и что она в ответ отпила из сосуда и предложила сделать то же самое гостям, которые последовали ее примеру, сначала стесняясь, затем набросившись на содержимое горшка всей толпой. Жемчужная Кора, главная соперница Бланш, однажды покинула залу под предлогом того, что принесет гостям филе куропатки по-пантьеврски, а затем ее, абсолютно обнаженную, на серебряном блюде, усыпанном пармскими фиалками, внесли в залу четверо слуг. Нана, чтобы отметить свой новый роман, решает дать у себя прием. У нее нет еще ни слуг, ни средств. Поэтому она берет все взаймы у Бребана, чтобы с достоинством принять своих гостей — кокоток, людей света, театралов. Пюре из спаржи, консоме а-ля Делиньяк, сосиски из кроликов с трюфелями, ньоки из пармезана, рейнские карпы а-ля Шамбор, седло косули по-английски, куры по-маршальски, вина — Мерсо, Шамбертен, Леовиль. Несмотря на обилие и изысканность блюд, гости пьют, но совсем не едят. Они не для того собрались. Как рассудительно заметил один из гостей, «эти обеды! Если ты хочешь, чтобы на них было весело, в них должно быть что-то не так. Иначе, если все делать, как надо, получится, что мы едим так же, как и в свете, — как будто свет нам еще не надоел».
