В конце 1912 года в Зимнем дворце на приеме, в котором участвовал и генерал Еранчин, был представлен новый министр внутренних дел, бывший губернатор Черниговской губернии Н. А. Маклаков. Родной брат которого, известный масон и кадет В. А. Маклаков, благодаря профессору Еранчину получил доступ в библиотеки Николаевской академии Генштаба. При новом министре внутренних дел уже в начале 1913-го пост товарища министра внутренних дел получает масон В. Ф. Джунковский, начинавший свою карьеру еще при Великом князе Сергее Александровиче, и сумевший вкрасться в особое доверие к его супруге, родной сестре императрицы Великой княгине Елизавете Федоровне.
Иван Аристархович знал сложившуюся еще тогда, в 1905 году в Москве ситуацию, так как был вхож к московскому генерал-губернатору Великому князю Сергею Александровичу. Свою карьеру Джунковский осуществил не благодаря деловым способностям, а благодаря редчайшим талантам получать протекцию в окружении царской семьи. И вот надо же! Джунковский, один из высших чинов Министерства внутренних дел, был оставлен в живых теми, кто всех высших чинов прежнего государственного уклада вырезал под корень вместе с многочисленной родней. Но и это еще не все! Оказывается, его — за какие-то очень и очень весомые заслуги — направляют в спецкомандировки за границу.
Получив пост товарища министра, Джунковский стал хозяином практически всей русской полиции и жандармского корпуса. За небольшой период нахождения у власти он сильно ослабил возможности правоохранительных органов по защите империи от посягательств революционной бесовщины. В борьбе с антирусским движением правоохранительные органы империи выработали весьма эффективные методы. Иван Аристархович в силу своего профессорского статуса в качестве эксперта давал консультации из истории Российского государства для МВД. Тогда, после консультаций с ним, была создана сеть районных охранных отделений. На местах в губерниях и провинциях были созданы соответствующие подразделения. А в июне 1913 года Джунковский упразднил местные Охранные отделения, оставив только три — в Санкт-Петербурге, Первопрестольной и Варшаве. Передав все их дела в ведение местных губернских жандармских управлений, которые и так задыхались от огромного количества работы, задаваемой им террористами, революционерами и бандитами, а также проходимцами всех мастей, подготавливаемыми в лагерях и школах Европы и Америки для свержения власти императора и уничтожения Российской империи.
Одновременно Джунковский издал приказ, запрещавший жандармским офицерам просить о переводе из корпуса жандармов в армию. Он уничтожил и органы секретного наблюдения за порядком в войсках. В результате контроль над делами в армии был утерян; революционеры получали полную возможность проникать в войска для подрывной работы.
Как ученый ведущего военного учебного заведения, Иван Аристархович счел необходимым уведомить об этих негативных и весьма опасных явлениях Великого князя Николая Константиновича. Но тот, выслушав его и прочитав его пояснительную записку, наложил резолюцию: «Весьма полезный документ для слушателей Академии». Тогда Иван Аристархович еще не знал, что, уничтожая органы контроля и наблюдения за войсками, Джунковский проявил завидную настойчивость, посетив военного министра, генерала от инфантерии Сухомлинова и главнокомандующего войсками Великого князя Николая Николаевича, убеждая их в том, «как омерзительна агентура в войсках» и как необходима реформа, проводимая им самим.
…Иван Аристархович, вороша в голове прошлое, только что услышал слова Артузова, что Джунковский неоднократно выполнял их особые задания еще до революции, продолжает выполнять и сейчас.
— В настоящее время мы готовим его для особо важной операции. При условии, что мы найдем общий язык, Уважаемый Иван Аристархович… да и супруга ваша Елизавета Ивановна примет в этом непосредственное участие, не удивляйтесь… мы посвятим вас в некоторые иные нюансы дела…
Покинув кабинет Артузова на Гороховой, чета Еранчиных, тщательно скрывая свою растерянность и спеша укрыться в привычном и кажущемся безопасным пространстве квартиры, направилась через сквер домой, мимо Казанского собора и памятника Петру Великому.
После ухода Еранчиных Артур Христофорович Артузов позвал своего заместителя Владимира Стырне, находившегося за перегородкой.
— Ты все слышал?!
— Все.
— Докладывай.
— На данный момент в нашей разработке находятся Сергей Эфрон, который охотно согласился с нами сотрудничать, и его возлюбленная Марина Мейн, известная как Марина Цветаева. Следующими мы, понятное дело, пускаем в разработку генерала Еранчина с супругой в качестве агентов Иностранного отдела ВЧК.
— Какая работа проведена в Италии по интересующему нас делу?
— Мы отправили уже в Италию подготовить базу для резидентуры своего агента Владимира Кирсанова; Там также находится Гертруда Шильдбах, которая, в случае ненадежности Кирсанова, устранит его и приступит к координации действий генерала Еранчина. Она будет подстраховывать, чтобы рыбка не ускользнула, — на этой последней фразе Стырне широко улыбнулся мягкими пухлыми губами.
…В последний год Гражданской войны в качестве агентов ИНО ВЧК будут разработаны и начнут действовать в Париже генерал Николай Скоблин и его жена — певица Надежда Плевицкая, генерал Павел Дьяконов, а также бывший министр колчаковского правительства Сергей Третьяков.
Глава 5
Капитан второго ранга Иван Румянцов приехал в курортный городок Лахта в начале дня. Он уже не один раз заочно путешествовал по этому населенному пункту, просматривая пленки, подробно отснятые его сотрудниками, изучал лица местных жителей, так что встреться кто из них сейчас, тотчас бы узнал.
И вот теперь он решил пройтись знакомым маршрутом, которым обычно проходил старший лейтенант милиции Воронов. Свежая прохлада приятно холодила открытую шею, он в который раз напрягся, привычно втягивая мышцы торса и осматривая все вокруг. Блаженство, вот-вот начнется рабочий день, и можно будет посочувствовать мурашкам, спешащим в свои кабинеты. Только нет на земле ни одного человека, кто бы мог посочувствовать ему самому. Нет! А как иногда хочется, чтобы кто-то мог подумать о нем с волнительной грустью: что с ним да как, не ушибся ли, не застудился, не болит ли чего? «Детский сад», — отбросил пустые мысли Иван Румянцов. «Нет, детский дом», — добавил сам себе, коль уж и сад, и школу ему заменили чужие дома… и отключил сантименты.
Так, вот парк, через который вскоре прошагает молодой милиционер. Иван изучил даже его характер, его пристрастия, его круг общения, все мелочи, которые могли пригодиться для дела. Пройдя по дорожкам, местами выложенным цветной плиткой, он подошел к узкому мостику через мелкую речушку, протекающую прямо через парк. Наверняка были времена, когда эта речка была полноводной рекой, но город, наседающий на нее со всех сторон, поубавил в ней пылу. Удобный объект. Здесь Иван прикинул, что в нужное время он постоит за огромным кустом у мостика, скрывающим окрестности, а завидев Воронова, выйдет и станет подниматься ему навстречу. Да почти поравнявшись, вдруг поскользнется у того на виду, а он подхватит, поддержит. Кому ж не приятно помочь ближнему?
