Ближе к одиннадцати часам он наконец решил выбраться из-под одеяла. В одних трусах и потрепанной «херувимской» футболке он подошел к окну, выглянул через щелку в жалюзи и увидел, что на улице стоит обычное апрельское утро — на траве лежит иней, сеется мелкий дождичек. На стадионе за тенистыми кортами шел футбольный матч. Игроками были перемазанные в грязи восьми и девятилетние ребята, большей частью мальчишки.
Джеймс подошел к портативному компьютеру, поднял экран и пробежался пальцами по сенсорной панели, чтобы проверить почту. Он надеялся получить письмо от Керри, но обнаружил только спам, предлагающий «Бесплатный персональный тест, который поможет вам изменить свою жизнь!!!», да записку от контролера заданий Зары Аскер:
«Джеймс!
Обязательно зайди в корпус подготовки операций, комната 31, сегодня в 15.30. Тебя познакомят с подробностями предстоящего вербовочного задания.
Зара Аскер (контролер задании)».
Джеймс подумал, не послать ли письмо Керри, но с тех пор, как она ответила ему в последний раз, он писал ей уже трижды, а единственной новостью была драка в зале для боулинга, и ему не хотелось вдаваться в эти подробности.
Спускаться в столовую было неохота, так что Джеймс почитал спортивные новости на «Скай», насыпал себе в миску хлопьев, достал из мини-холодильника молока и апельсинового сока. Пока он ел, в дверь постучали.
— Не заперто, — буркнул Джеймс с набитым ртом.
Вошли Кайл и Брюс, оба в шортах и кроссовках, с дорожными сумками, в которых лежали полотенца и сменная одежда.
— Ты еще не готов? — осведомился Кайл.
Джеймс посмотрел на часы.
— Простите, — сказал он. — Я и не думал, что уже так поздно.
Каждое воскресное утро Джеймс с Кайлом и Брюсом ходил на тренировки в тренажерный зал. Большинство мальчишек предпочитали футбол или регби, но после того, как ты тринадцать лет промахиваешься по пустым воротам, падаешь в грязь или получаешь в лицо неизвестно откуда взявшимся мячом, начинаешь с неохотой признавать, что игры с мячом — это не твоя стихия.
— Сейчас оденусь. — Джеймс присел на край кровати и поднял один из разбросанных по полу заскорузлых спортивных носков.
— Что, Джеймс, хорошо повеселился вчера в боулинге? — ухмыльнулся Брюс.
— Ты и сам бы ввязался, если бы уже не отбывал наказание на кухне, — парировал Джеймс.
— Да уж верно, — улыбнулся Брюс. — Уж лучше провести пару часов на четвереньках, отмывая плиты, чем целый месяц торчать в забытом богом детском доме. И не забывай, пропустить удар — это всегда позорно, каковы бы ни были последствия.
— Знаешь что? — сказал Джеймс, натягивая белый носок, не совпадавший по цвету с первым. — Не понимаю, почему все так боятся этих вербовочных заданий. Неужели это так плохо — пожить немного в детском доме и найти для «Херувима» еще одного агента?
Кайл, за многочисленные грехи побывавший уже на пяти вербовочных заданиях, кивнул:
— Не так уж плохо. Просто очень скучно, да к тому же большая часть ребят, которых встречаешь в таких местах, оказывается полным дерьмом: воруют у тебя вещи, задираются и всё такое. Однажды меня послали в Ньюкасл, так там ко мне приставали чуть ли не каждые пять минут. Я пробыл там три недели, и драться приходилось каждый день.
— И как, завербовал кого-нибудь?
Кайл кивнул:
— Тех двоих светловолосых близнецов с шотландским акцентом. Помнишь, я их тебе показывал? Тогда им было всего по семь лет, но мозгов у них имелось больше, чем у всех остальных в той дыре, вместе взятых.
*
В лагере «Херувим» было три спортивных зала. Общей физической подготовкой занимались только в одном из них, который по традиции носил название «зала для мальчиков», сохранившееся с тех времен, когда физическое воспитание преподавалось раздельно. Джеймс питал нежные чувства к этому обшарпанному зданию с настенными часами красного дерева, навеки застывшими на отметке без четверти пять; с потолка на длинных проволоках свисали тусклые лампочки, под ногами скрипели рассохшиеся доски. Но больше всего ему нравилось написанное от руки объявление над входом:
«Тот, кто принесет на теннисных тапках грязь, получит по шее. П. Т. Байвотт, учитель физкультуры».
Нынешней учительницей была Мерил Спенсер, бывшая олимпийская чемпионка по спринту. Она легко могла бы назвать парочку-другую ребят, которым охотно надавала бы по шее за грязь на спортивной обуви, если бы телесные наказания в «Херувиме» не были запрещены двадцать лет назад.
В спортивном зале стояло сорок снарядов. Одни были самые простые — например, пенопластовые маты с приклеенной табличкой «Отжимания». Другие — более сложные: конусы, расставленные для эстафеты, силовые тренажеры, турник для подтягиваний.
Три десятка ребят, пришедших на занятие, выбрали себе снаряды для начальных упражнений. Они занимались две минуты, потом Мерил свистела в свисток, и ребята бежали к следующему снаряду. Вся тренировка занимала восемьдесят минут, и единственными паузами для отдыха были два коротких перерыва. На тех, кто проявлял слабинку, Мерил или ее помощник безумно орали обзывали тюфяками и грозились дать «хорошего пинка под зад».
Когда тренировка закончилась, восемь человек сразу заняли душ. Джеймс вытерся, надел чистые джинсы, потом подошел к запотевшему зеркалу и поиграл бицепсами и мышцами груди. За последние три месяца он вытянулся на восемь сантиметров и после начала регулярных тренировок быстро наращивал мускулы.
Брюс хлестнул Джеймса полотенцем по спине и ухмыльнулся:
— Хватит красоваться, позёр несчастный.
Джеймс отвернулся и с улыбкой провел под мышками дезодорантом.
— Ты просто завидуешь, потому что я в последнее время стал вон каким мускулистым, — ответил он. — Потому-то за мной и бегает половина девчонок в лагере.
— Это тебе только кажется, — фыркнул Брюс.
Кайл учуял прекрасную возможность для одного из своих фирменных приколов.
— Думаю, детка, ты прав, — сказал он и похлопал Джеймса по заднице. — Ты настоящий красавчик.
Джеймс подпрыгнул на полметра и завопил:
— Кайл, прекрати свои голубые штучки!
После долгих разговоров с Керри и кое-кем из ее подружек Джеймс постепенно смирился с тем, что его друг Кайл — гомосексуалист. Но иногда ему все-таки становилось не по себе. Он резко развернулся, отшвырнул Кайла, вспыхнул от злости. Брюс и другие ребята расхохотались. Джеймс понял, что единственный способ сберечь лицо — переиграть Кайла на его же собственном поле. Он быстро набрал во рту побольше слюны, обхватил Кайла за шею и припечатал в щеку жарким мокрым поцелуем.
Кайл в ужасе отпрянул, его щека заблестела от слюней Джеймса.
— Ах ты, гад… — заорал Кайл, вытирая лицо полотенцем.
— Что случилось? — нежно проворковал Джеймс. — Милый, разве ты не поцелуешь меня в ответ?
