Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Это уже не папа. При жизни он не переносил холода, а против жары не возражал.
– «Пивная бочка» и «Холодок» – так, кажется? – спросил дядя.
– Не помню.
– Как же ты так?
– Засмотрелся на таракана.
Мы шли, читая вывески. На Северной Кларк-стрит от Луп[3] до Дурдом-сквер приходится по три-четыре кабака на квартал – Бродвей для бедных.
«Холодок» располагался сразу за Гурон-стрит. Грек за стойкой едва взглянул на меня. Посетителей было мало, женщин ни одной, за столиком спал пьяный. Мы взяли по пиву, и дядя, как договорились, допил мое.
В «Пивной бочке» повторилось то же самое. Там было просторнее, побольше клиентов, два бармена, трое спящих.
Мы стояли у бара далеко от всех остальных и могли говорить свободно.
– Ты ни о чем не хочешь поспрашивать? – не выдержал я.
Дядя покачал головой.
– Что ж мы тогда здесь делаем?
– Пытаемся выяснить, что делал Уолли.
Я не понимал, как это можно выяснить, не задавая вопросов.
– Сейчас покажу, – сказал дядя, когда мы вышли. Мы вернулись немного назад и заглянули в третий бар.
– Ясно, – сразу же сказал я.
В баре играла музыка, если можно ее так назвать, и женщин было полно. В основном пьяные, средних лет, но и молодые встречались. Проститутки, наверное, среди них тоже были, но не так много. Обыкновенные женщины. Мы снова взяли два пива. Я был рад, что папа не заходил в такие места. Его только выпивка интересовала.
Вскоре мы двинулись по западной стороне улицы и на Чикаго-авеню повернули за угол. Миновали полицейский участок, пересекли Ла-Саль и Уэллс. Папа, проходя здесь примерно в половине первого, мог бы свернуть на юг.
Он находился тут прошлой ночью. Примерно в это же время, возможно, по той же стороне, что и мы.
Мы прошли под эстакадой надземки на Франклин-стрит. Над головой прогрохотал поезд – ночью они почему-то сильнее шумят. В нашей квартире на Уэллс, в квартале отсюда, их очень хорошо слышно по ночам или рано утром, если не спишь.
На углу Орлеан-стрит мы увидели рекламу пива «Топаз». Это, видимо, и было заведение Кауфмана, других баров поблизости не имелось.
Последняя папина остановка.
– Мы разве туда не пойдем? – спросил я.
Дядя покачал головой. Я не стал выяснять, почему, и мы молча постояли там минут пять.
– Ну что, парень? – произнес он.
– Ничего.
И мы двинулись на юг, к тому самому переулку.
Глава 4
Переулок как переулок. Без тротуаров, красным кирпичом вымощен. На одной стороне парковка, на противоположной – кондитерская фабрика с большой грузовой платформой. Около нас горит мелкого калибра фонарь, под эстакадой у Франклин-стрит такой же. Не сказать чтобы очень темно, с Орлеан-стрит все просматривается насквозь. Будь там кто-нибудь, мы бы его разглядели.
Дальше, на середине переулка, жилые дома, выходящие фасадами на Гурон-стрит или Эри-стрит. У тех, что на Эри, к задним дверям квартир примыкают деревянные веранды и лестницы, у гуронских стены ровные.
– За ним определенно шли следом, – сказал дядя Эмброуз. – Он бы заметил, если бы кто-нибудь подкарауливал его в переулке.
– А если они сидели там, наверху? – Я показал на веранды. – Видят, что человек выпил, шатается, пропускают его вперед, спускаются, догоняют и…
– Вряд ли. Если на веранде сидели, значит, живут здесь. Кто же станет творить такое у собственной задней двери? Да и сомнительно, чтобы Уолли шатался. Бармен говорит, он не настолько хорош был – хотя бармены и приврать могут, неприятности им ни к чему.
– Но так все-таки могло быть? – настаивал я.
– Мы проверим. Пообщаемся со всеми, кто тут живет. Ничего не упустим, если хоть малая вероятность есть.
Мы прошли по переулку к кирпичным трехэтажкам, выходящим на Франклин-стрит: на первых этажах магазины, выше – квартиры.
– Стекло от пивных бутылок, – наклонившись, сказал дядя. – Вот где это случилось.
Мне чуть дурно не стало. Вот где это случилось… Прямо там, где я сейчас стою. Не желая об этом думать, я тоже стал смотреть, что́ валяется на земле. Точно, стекло. Янтарного цвета. От двух-трех бутылок, не менее. Раньше осколки, конечно, лежали кучно, но ведь тут люди ходили, грузовики ездили.
– Сохранился кусочек этикетки, – произнес дядя. – Надо посмотреть, продают ли эту марку в баре «У Кауфмана».
Я взял осколок и шагнул к фонарю.
– «Топаз». Папа такое постоянно домой таскал. Кауфман тоже его рекламирует, но у нас здесь это самый расхожий сорт.
Мы постояли, глядя в оба конца Франклин-стрит. Прямо над нами прокатился состав. Длинный, на Норт-Шор скорее всего. Грохот, как при обвале – за ним даже револьверных выстрелов не услышишь, что уж говорить о разбитом стекле. Вот почему это, наверное, произошло здесь, а не в середине переулка, где гораздо темнее. Когда убийца подкрался к папе, наверху прошел поезд. Зови не зови на помощь, никто не услышит.
В одном из магазинов продавали сантехнику, второй, похоже, давно пустовал: окна заросли грязью.
– Ну вот, Эд… – промолвил дядя.
– Понятно. Это все, что мы пока можем сделать.
Мы прошли по Франклин-стрит до Эри-стрит и наискосок на Уэллс.
– Я только сейчас сообразил, что проголодался как волк, – сказал дядя Эм. – Не ел ничего с полудня, а ты с двух часов. Пойдем на Кларк-стрит, перекусим.
Мы зашли в кафе, где барбекю подавали круглые сутки. Мне не хотелось есть, но сандвич со свининой, картофель фри и капустный салат я умял только так, и мы заказали по второй порции.
– К чему ты стремишься, Эд? – поинтересовался дядя.
– В смысле?
– Что намерен делать в ближайшие пятьдесят лет с хвостиком?
Я немного растерялся, хотя ответ знал назубок:
– Ничего особенного. Я учусь на печатника. Выучусь – буду работать на линотипе или вручную набирать. Наборщик – хорошая профессия.
– Собираешься остаться в Чикаго?
– Не думал пока об этом. В ближайшее время, да. Пройду обучение, стану практикантом и смогу работать где захочу.
– Иметь профессию – дело хорошее, но не позволяй ей иметь тебя. Это как с… Тьфу ты, я же не голландский дядюшка, чтобы мораль племяннику читать.
Он хотел сказать «с женщинами», но промолчал. Не считал меня, значит, полным кретином.
– А во сне ты что видишь? – серьезно спросил он.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
