– Это еще почему? – вызывающе спросила я, взявшись было за ручку двери.
– Вам, очевидно, шьет ваша мама, любительница журнала «Бурда». Только там я видел такую отвратительную форму лацканов жакета.
– Вы так хорошо знаете этот журнал?
– Врага нужно знать в лицо.
– Тогда почему вас не удивляет, что я, по вашим же словам, разбираюсь в мужской моде?
– Очевидно, встречались с богатым, но женатым или жадным мужчиной, который брал вас с собой в магазины, но только в мужские.
– Остановите машину.
Он картинно пожал плечами и остановился.
Клиника, в которую я направлялась, была совсем рядом.
– Как угодно. Вот моя карточка, если надумаете поработать. – И «порше» умчался в светлую даль.
Омерзительный наряженный сноб. Карточка была из превосходной рисовой бумаги цвета слоновой кости и благоухала сандаловым деревом.
Гадкая педовка – вот он кто. Вечно нам, женщинам, достаются потные уродцы.
Все-таки в этом мире правят мужчины, и они получают все самое лучшее.
И даже если он натурал, что все-таки возможно, ведь геи не ведут себя так агрессивно по отношению к женщинам, – все равно, зачем так наряжаться.
Бутик-шмутик…
На карточке было написано «Глеб Гостев» и телефон «999-00-99».
Стоило бы поучиться у этого Глеба качественно кидать пальцы.
* * *
Доктор Старостин, или, как его звали в молодости, доктор Стар-Остин, восемь лет назад был бойфрендом моей подруги Дины. С тех пор Дина вышла замуж в Австралию и родила там троих детей. Остин женился, развелся. И теперь был чрезвычайно привлекателен в своем статусе холостяка. Он быстренько сделал мне фиброгастроскопию, выписал лекарство и выдал пробирку для анализа кала, сделал запись в моей толстой карточке, успокоил, что ничего сверхъестественного со мной не происходит, убрал в стол плату за визит. А потом по-кошачьи улыбнулся и предложил с ним на днях поужинать.
– Остин, я же только что блевала тебе на руки, как ты можешь после этого интересоваться мной как женщиной?
– Может быть, ты не замечала, но я уже много лет интересуюсь тобой как женщиной и каждого обострения ожидаю с некоторым трепетом.
– Ах ты гад! Если бы не ждал обострений, то давно мог бы вылечить меня от язвы.
– М-м-м…
– Быстро давай другой рецепт!
– Хорошо, но тебе все равно придется прийти еще два раза – через месяц, а потом еще через месяц.
– Я пообедаю с тобой, когда мне можно будет есть лимоны, помидоры, копченую колбасу – короче, когда ты меня вылечишь.
– Честно? Тогда я дам тебе еще один рецепт.
Покинув вероломного Остина, я отправилась домой залечивать раны. Для этого у меня есть отличный способ: берешь романтическую комедию на DVD, желательно по сценарию Ричарда Кёртиса, но и Роб Райнер тоже подойдет, теплое одеяло и «Молдаванку». «Молдаванка» – это коктейль из сока и красного вермута «Букет Молдавии», я его уважаю. За неимением можно взять «Чинзано», смешать с вишневым или черешневым соком в пропорции один к одному и пить весь вечер. Очень сладко. Так сладко, что вся горечь дня отступает.
Но не успела я приступить к терапии в духе наступающего глобализма, как раздался телефонный звонок. Звонил мой муж.
– Можно я приду завтра?
– Что-то случилось?
– Не могу сейчас объяснить.
– Ну, приходи как всегда.
– А можно с утра?
Я поняла, что действительно что-то случилось.
– Ну, я попробую договориться на работе. Перезвони.
Я позвонила Каролине Адамовне, супруге известнейшего в городе профессора-кардиолога. На них я работаю по вторникам. И она разрешила прийти к трем вместо одиннадцати обычных.
Аня Янушкевич советует:
Мраморные статуи моют теплой водой без добавления агрессивных моющих средств. Подойдет жидкое мыло для нормальной кожи.
Глава 3
Вторник
Кирилл пришел в девять тридцать. Я успела принять душ и приготовить завтрак.
Я ожидала какого-то важного разговора, все-таки виделись на днях. Но Петров действовал в соответствии со сложившимся ритуалом. Сначала постель – потом все остальное. И вдруг, когда дело шло к самой кульминации, я обнаружила, что представляю себе вместо Петрова другого мужчину. Моего вчерашнего прекрасного знакомца. От осознания этого факта мне стало не по себе. И впервые в нашей жизни Петров пришел к финишу один, без меня. Его это удивило несказанно. Он посмотрел на меня как на незнакомку. Но ничего не спросил.
– Мы переезжаем в Москву, – сказал он спустя пару минут. Он собирался сказать это после секса, когда я обычно нахожусь в эйфорическом состоянии и на все соглашаюсь.
Неспособность под воздействием форс-мажорных обстоятельств отойти от намеченного плана всегда была слабым местом Петрова. Поэтому он был совершенно не готов к тому, что нынешнее отступление от традиции могло вызвать у меня реакцию, отличную от той, на которую он рассчитывал.
Мне было стыдно того, что случилось, но признаться в этом я не могла. И тогда я разозлилась.
– Ну и катись. Ты думал, я буду плакать, а ты мне пододеяльником сопли вытирать?
Очевидно, он ожидал, что я буду кричать «Не покидай меня, любимый», и, наверное, в другой ситуации я именно так себя бы и повела. Но присутствие в спальне незримого третьего парализовало меня.
Я отвернулась к стене и молчала. Петров полежал немного в совершеннейшем недоумении. Потом положил мне руку на плечо, я, уже из тупого упрямства, стряхнула ее. Потом он встал, начал одеваться, кряхтел, сопел, пожевал что-то на кухне, пошарил в холодильнике. Оделся и в последний раз зашел в спальню. Я не поворачивалась.
– Я хотел тебе предложить… – промямлил он.
Я не прореагировала.
Дверь захлопнулась за ним как-то совсем безнадежно.
И тут я заплакала. Я злилась на себя, на непрошеное видение Глеба Гостева, который страстно любил меня в теле Петрова, на неспособного к спонтанному поведению самого Петрова.
Я поссорилась с ним в первый раз после развода. И, пожалуй, назрел разрыв отношений.
В сущности, это должно было случиться раньше. Тогда, когда мы решили расстаться и развелись.
Я цеплялась за эти встречи, потому что они были моментом возвращения к моему полноценному прошлому. Потому что считать полноценным мое настоящее невозможно. Хоть я и стараюсь бодриться и делать вид, что у меня все в порядке.
Когда дверь за Кириллом захлопнулась, я поняла, что решительно и бесповоротно осталась одна. И что как бы я ни старалась не придавать большого значения этим нашим отношениям в формате программы «Окна», они много лет держали меня на плаву. И в минуты кризиса я всегда могла сказать себе: «У меня есть мужчина».
