В этот день Имант Иванович был не похож на самого себя. Обычно спокойный и уравновешенный, он то садился в кресло и раскачивался, как беззаботный ребенок, то прохаживался взад-вперед по скрипучим половицам. Порой он впадал в некую прострацию, когда, казалось, вообще не замечал никого из присутствующих.
Но, кто так думал, глубоко ошибался. Имант Иванович замечал все и вся, чутко улавливал не только реплики, но и любые движения сотрудников. Каким-то боковым зрением заметив, как сотрудники переглянулись, Имант Иванович вернулся к креслу и сказал ровным тоном:
— Сколько фашистской гадины мы уничтожили, а ее все не убавляется. Ладно бы — на фронте, нет, в глубоком тылу.
Сотрудники молчали. Они понимали: это прелюдия к конкретному разговору. И начальник продолжал:
— Итак, со взрывом во втором сборочном цехе комбината вопрос, надеюсь, ясен? Подозреваемых, а точнее говоря, виновных арестовать и дела передать в военный трибунал. Возражений не имеется?
Четверо молчаливых сотрудников согласно кивнули головой, сделав в блокнотах краткие записи. Всем давно обрыдло это запутанное дело — взорвался конвейер в сборочном цехе, сколько копали, сколько делали технических экспертиз, бесполезно. Признаться в бессилии было нельзя, и поэтому «пришили вину за взрыв группе саботажников».
— А теперь, верные мои друзья! — необычно приподнято заговорил Имант Иванович, встал, прошел на середину кабинета. — Должен сообщить вам приятную новость. На наши с вами плечи ложится благородная задача, можно без ошибки сказать, личное поручение великого нашего вождя Иосифа Вассарионовича. Я не оговорился. — Все сотрудники напряженно смотрели на своего начальника, невольно переводя взгляды на его черный протез, который будто ствол немецкого автомата-шмайсера, тупо уставился в их сторону. — Ну, кто из вас самый догадливый?
— Наверное, речь идет о новом виде оружия, о «седьмом объекте»! — спешно поправился молодой человек в гимнастерке без погон, на ней виднелась желтая нашивка за ранение.
— Берите выше, Комелев. — Имант Иванович обернулся к щуплому остроносому человеку, единственному, кто был в военной форме НКВД. — Капитан Кушак, доложите обстановку с «немецким десантом»! Да, отныне, будете в звании капитана внутренних войск.
— Слушаюсь! — Остроносый капитан встал, раскрыл папку, которую до этого держал на коленях. Сотрудники затаили дыхание. Впервые услышали они о таинственном немецком десанте в глубоком тыловом городе, эта новость на мгновение ошеломила всех, но по мере того, как капитан докладывал о «десанте», лица прояснились. Конечно, о недавнем прибытии ссыльных немецких женщин знали все в горотделе, но не сразу связали это с десантом.
— Итак, — завершил доклад капитан, — ссыльных разместили в бараках «А» и «В» на территории «Сиблага», обитатели этих бараков будут направлены на работу в цеха комбината.
— Точная цифра? Где будут использоваться? — спросил начальник горотдела, помечая что-то в блокноте.
— Всего в наличии пятьсот тридцать пособниц немецко-фашистских оккупантов! — звонко, с чувством исполненного долга, докладывал Кушак. — Руководство комбината намерено использовать всех на самых трудных горячих работах. Охрану ссыльных будут вести подразделения ВОХРА, люди мною отобраны лично. Вот, Имант Иванович, подробный рапорт начальника конвоя, который охранял немок в пути следования! — Капитан подал Иманту Ивановичу три листа, подколотых скрепками.
— Садись, капитан! — дружески приказал начальник. Это обращение на «ты» вновь удивило сотрудников.
Имант Иванович прошел к окну, оттуда к двери, заложив руки за спину, будто раздумывал о чем-то весьма серьезном. Сотрудники терпеливо ждали. Начальник пользовался большим авторитетом. В послереволюционные годы он был в личной охране Ленина и очень этим гордился. За двадцать лет сумел вырасти от рядового до полковника НКВД.
Сотрудники только что вернулись со сборного пункта, куда доставляли задержанных во время облавы, очень устали, надеялись, что после сообщения о «немецком десанте» начальник распустит всех по домам, день-то был воскресным.
— С сегодняшнего дня вы, четверо, занимаетесь немками, только немками, — жестко проговорил Имант Иванович. — Пустозеров, вы обеспечиваете строгую сохранность военной тайны в цехе, где они будут работать. Герасимчук, отвечаете за продвижение почты, ни одной весточки с оборонного комбината не должно уйти. Савельев!
— Слушаю! — Вскочил молодой сотрудник с нашивкой за ранение.
— Для вас есть особое задание. Получите его у подполковника Хайдарова. Детали обговорим отдельно с каждым из вас. Капитан Кушак займется внедрением двух наших агентов в число охранников, пусть смотрят за этой разношерстной ВОХРой. Чем черт не шутит, когда бог спит. У меня все. Спасибо, товарищи! Я вас больше не задерживаю.
Сотрудники встали, задвигали стульями, направились к выходу. У самых дверей их остановил голос начальника горотдела:
— Капитан Кушак! Прошу остаться!
Когда шаги в коридоре стихли, Имант Иванович прошел к сейфу, достал папку, положил ее перед собой, пригласил капитана подсесть ближе. Помолчал, перебирая какие-то клочки бумаг, затем поднял свои жесткие глаза на Кушака, от взгляда начальника капитану стало неуютно, и он мысленно стал вспоминать доклад, ища промашку. Никак не мог привыкнуть к начальственному взгляду, хотя работали вместе они давно и успешно.
— Ну-с, Игорь Валерьянович, — Имант Иванович по привычке пощипал себя за мочку уха, — пришла и твоя очередь.
— Я где-то прокололся? — забеспокоился Кушак, мгновенно вспомнил о недавнем взрыве в термическом цехе, который негласно опекал.
— Будешь решать глобальную задачу по обезвреживанию вражеской агентуры, так-то. Слушай меня внимательно и не перебивай. Но прежде скажу: твоя кандидатура одобрена в наркомате, возможно, о ней доложено товарищу Сталину. Сиди, сиди! — успокоил капитана, который вскочил с места при упоминании имени вождя. — Мне передали мудрое замечание Иосифа Виссарионовича по поводу выселения немцев из Республики. Он сказал: «Эти пособники фашистов будут у нас заложниками».
— А у нас оказались заложницы, — не совсем уместно вставил капитан и тотчас поежился, поймав колюче-недовольный взгляд начальника горотдела.
— В наркомате внутренних дел совершенно справедливо считают, что в среде немецких пособников может быть и обязательно существует скрытый орган сопротивления, диверсионная или саботажная группа, ставящая своей целью нанести урон нашему тылу.
— Я тоже об этом подумал! — Капитана распирала гордость и не терпелось приступить к действию, поэтому он позволил себе и не сдержаться.
— Игорь, я же просил меня не перебивать, — укорил Кушака начальник, — сбиваешь с мысли.
— Виноват!
— То, что советскую власть немки поливают грязью, это — факт. Нам наплевать, что эти фрицевы дочери думают, но… Имант Иванович вскинул свой черный протез и, словно обрез, направил в грудь Кушака. — Ты у нас мастак на глубокие разработки. Посему… внедряйся-ка в самую гущу этих фрау и фройлен, копай глубже, выявляй сердцевину, поддевай корни и выкорчевывай их.
