Можно ли целовать Царицу? Вероятнее всего, да. Потому что Антоний произносил слово «поцелуй» и много других слов, которых прежде не слышали при дворе. Когда он не цитировал Гомера или Еврипида, то говорил языком военных. Клеопатра тоже обладала способностью к языкам: помимо греческого, она владела арамейским, персидским, арабским, эфиопским и свободно разговаривала на египетском наречии… Почему бы ей, пользуясь случаем и учитывая сложившуюся ситуацию, не выучить язык Антония?
В постели мужчины произносят непристойности. Они сжимают вас в объятиях, наваливаясь всем телом, оскорбляют, избивают, терзают, но после того как получают оргазм – а вскоре, насыщенные, моментально засыпают, – их глаза излучают счастье ребенка, напившегося молока. Антоний был мужчиной. Он смеялся, плакал, ругался, злился, лгал, лукавил, предавал, ошибался, доверял, страдал и заставлял страдать. Просто мужчина.
Давным-давно жила царица, которая держала свое царство на вытянутой руке. Руке, до самых плеч украшенной золотыми змеями, символом бессмертия. В царской каюте на борту корабля она сняла все свои украшения, даже браслеты с ног. Она готовилась к выходу, выбирая подходящий наряд. Ей всегда удавалось выглядеть восхитительно. Чтобы предстать перед Цезарем, она вышла полуобнаженной, закутанной в покрывало, – да, неплохо для девственницы и опальной правительницы. Во время первой встречи с Антонием в городе Тарсе, в Киликии, на юге Каппадокии[21], она была уже менее скромной, решив разыграть целый спектакль, наполненный аллегориями. Одетая – хотя, скорее, раздетая – в богиню любви (в очень прозрачной тунике из тончайшей сидонской ткани), она поднялась по руслу реки на золотом корабле с пурпурными парусами и серебряными веслами. Вместе с ней были только женщины, одетые наядами и нереидами; на бортах корабля и канатах сидели совсем маленькие голенькие дети, представляющие купидонов. Лежа в сладкой истоме под золотым балдахином, окруженная ароматом благовоний, «Исида-Венера-Афродита» велела купидонам обмахивать себя опахалами, а наядам – убаюкивать звуками кифар. И ни о чем не думала…
Ни о чем? Могу поспорить, что она умирала от страха! Потому что снова играла ва-банк. К счастью, после того как император, на пристани ожидавший царский кортеж, вышел из оцепенения, вызванного этим спектаклем, он любезно убрал оружие. Разве бог войны не должен был придерживаться легенды и покориться богине любви? Или, может, Новому Дионису (как его называли ефесяне) следовало соединиться с Исидой для возрождения нового мира? Какая бы причина за этим ни крылась, они так хорошо сыграли свои роли, что можно было подумать, будто они репетировали…
И вот спустя четыре года Клеопатра играла другую роль. Она была уже не столь молода, имела троих детей, и самым лучшим решением было бы появиться в образе триумфальной матери. Близнецы обеспечили ей возможность, о которой она так мечтала: еще раз связывая свой образ с древними мифами, она станет Латоной, скромной богиней, возлюбленной Юпитера, которая, чтобы укрыться от ревности Юноны, вынуждена была спрятаться на острове Делос, где дала жизнь двум близнецам невероятной красоты – Диане и Аполлону. Они тоже были незаконнорожденными, но навсегда бессмертными.
Поэтому перед отъездом Клеопатра приготовила для своих детей наряды, похожие на облачения богов-близнецов, какими их изображали в храмах и на дворцовых мозаиках.
В Антиохии два малыша будут идти впереди Царицы. Разве божественная Латона не является для всего латинского мира образом матери? А она, царица Египта, будет держаться в стороне, словно затмеваемая детьми. Она будет медленно ступать в одиночестве, без слуг, а вместо скипетра понесет маленькую пальмовую ветвь: пальма – дерево опальной богини, той, чьей поддержки она искала, когда решила рожать без мужа. Она будет идти скромно, не выставляя себя напоказ, облаченная в простую тунику, спадающую красивыми складками, которая будет застегнута на плече чуть небрежно, открывая грудь: разве не изображали Латону с обнаженной грудью, кормящей своих детей? Вероятно, это зрелище доставит императору удовольствие.
Вне всяких сомнений, ему будет приятна и эта маленькая инсценировка мифа. Отождествляя себя с беглянкой с острова Делос, Царица тем самым представит Антония Юпитером. Лестное восхождение: в Тарсе, встретив Венеру-Исиду, он был только Марсом, одним из двенадцати богов, или Дионисом, простым человеком, который позже стал бессмертным. А в Антиохии он вдруг будет провозглашен царем богов. Отличное повышение!
В отполированном серебряном зеркале она стала рассматривать свою левую грудь, затем правую, так как зеркало было слишком маленьким, чтобы она могла видеть обе сразу. Какую из них она выставит напоказ для встречи с ним?
– Какая, Ирас? – спросила она у своей служанки. – Какая прелестнее?
Ирас ответила, что они обе прекрасны – упругие и маленькие, именно такие, какие всем нравятся. Чего нельзя было сказать о бедняжке Латоне, скрывавшейся на безлюдном острове. Ведь Царица никогда не была обязана кормить детей грудью…
На что была похожа грудь Клеопатры? История об этом умалчивает, и после победы над Египтом римляне уничтожили все ее изображения. Лишь один богатый друг Царицы, живший в Александрии, за две тысячи талантов[22] (по нынешним меркам это миллиарды!) выкупил у победителей право спасти несколько ее портретов. Но потом они исчезли.
Безусловно, сейчас в музеях присутствуют «предположительные» статуи… Крайне предположительные, если быть честными: среди огромного количества изуродованного мрамора, рук Венеры, залатанной Амфитриты, осколков принцесс и Исиды с обломанными рогами можно ли воссоздать Цезаря таким, каким он действительно был?
Мы находимся во власти литературных шаблонов и верим им. Раньше, как только находили статую красивой женщины, говорили: «Клеопатра!»; сегодня же, едва обнаружат изображение дурнушки, твердят, что это она же. После того как развенчали ее красоту, царица Египта стала наводить страх: археологи продолжают отмечать выдающийся подбородок или нос с горбинкой, которые они ей присвоили. Может быть, они полагают, что из-за традиции заключать брак между близкими родственниками потомство династии Птолемеев стало менее привлекательным? С точки зрения современности это, несомненно, так. Для античности же – наоборот, так как причиной эндогамии[23] монархов было стремление сохранить качества и черты основателя династии, обладателя голубой крови, чтобы сделать ее «максимально голубой».
Как бы то ни было, в случае с Клеопатрой вопрос генетических дефектов даже не поднимается. Ее бабушка, простая наложница, не состояла в родственной связи с ее дедушкой, а ее отец, внебрачный ребенок, был только сводным братом ее матери. В целом же кровосмесительные браки в царских семьях были просто обязательными, хотя от теории до практики порой бывало довольно далеко. Для того чтобы родные брат и сестра имели потомство, требовалось соблюдение множества условий: в одной семье должны были родиться мальчик и девочка примерно одного возраста, чтобы они могли создать пару и были счастливы в браке, при этом сестра-супруга не должна оказаться бесплодной. Также желательно, чтобы брат не убил ее и она не умерла при родах, а ее дети, в свою очередь, достигли зрелого возраста, и так далее… По линии отца Клеопатры мы видим только два кровосмесительных союза, у которых было потомство. Всего два таких брака на два с половиной века. В остальных случаях Птолемеи женились на иностранных принцессах, на племянницах или двоюродных сестрах, как и любой монарх тех времен. Нет никаких доказательств, что египетская царица была менее утонченной, чем Людовик XV!
