— Повеселись, — крикнула она.
Он улыбнулся и зашагал к прибрежному шоссе — и Тихому океану.
Глава шестая
На пляже было полно народу, вовсю светило солнце, но в спину дул зябкий ветерок. Айк по мокрому песку подошел к самой кромке воды и почувствовал, как впервые лизнул его ноги Тихий океан. Когда прохладные ленточки побежали вверх по лодыжкам, он понял, почему многие серферы надевают гидрокостюмы.
У Айка было ощущение, будто все люди на пляже смотрят на него. Но он не колебался. Смело двинулся в белую пену, почти тут же оступился в какую-то ямку и, оказавшись в воде по пояс, почувствовал, как съежилась мошонка. Айк вскарабкался на свою доску и начал подгребать.
Очень скоро он обнаружил, что волны, казавшиеся с пирса такими маленькими, на самом деле намного больше. Влезть на доску оказалось куда труднее, чем Айк ожидал. Начать с того, что он все время с нее соскальзывал. Айк пытался грести, как делали другие, — то одной, то другой рукой, но как только доска выправлялась, пенная волна с силой ударяла в бок, и приходилось начинать все сначала. Плечи и руки у него скоро устали, а когда он обернулся, чтобы посмотреть, насколько удалился от берега, то увидел, что даже не сдвинулся с места.
Волны уже не выглядели такими похожими на холмы, но он продолжал старательно подгребать. Дыхание стало прерывистым, движения ослабели. Внезапно океан, словно смягчившись, простерся перед ним как огромная заводь. Айк постарался этим воспользоваться и в конце концов оказался на одной линии с другими серферами.
Лицо горело от изнеможения, легкие ныли. Серферы, оседлав доски, слегка покачивались и смотрели на горизонт. Кое-кто окинул новичка насмешливым взглядом. Просто невероятно, насколько здесь все по-другому. Океан был спокойным, миролюбивым, каким Айк себе его и представлял. Он вздымался и опадал, как мягкий водяной матрас. Совсем рядом, едва касаясь грудью поверхности, пролетел пеликан. Над головой кричали чайки, по изумрудному простору скользили солнечные блики. В отдаленье виднелись крохотные белые паруса и очертания холмов островка.
Он попробовал распрямиться на доске, как это делали другие серферы, однако та готова была перевернуться при малейшем движении. Дважды он с громким всплеском валился в воду, привлекая к себе внимание окружающих. Вдруг среди серферов пронеслись возгласы и свист. Айк увидел длинную гряду волн, катящихся к берегу. Они показались ему намного больше, чем те, что были до сих пор. Айк бросился к берегу. Страх перед волнами и потерять доску дал ему силы грести. Он очень устал и замерз и чувствовал, что может не справиться. Тут его настигла первая волна. Айк зашлепал руками, перевалился через ее гребень и увидел вторую, еще более громадную. Он сделал рывок, барабаня по воде что было сил. Серфер, который был слева, чуть впереди от него, внезапно бросил подгребать и развернул доску. Айк не знал, что делать. Сзади была грозящая нахлынуть волна, спереди надвигался серфер.
В последнюю секунду, когда волна была уже совсем рядом, Айк развернул доску. Сквозь грохот воды он услышал вопль серфера. Каким-то чудом ему удалось перевалиться через гребень. Он выплыл, хватая ртом воздух, бешено колотя по воде руками. Айк был уверен, что его доску унесло к берегу, но, оглядевшись, увидел ее в нескольких метрах от себя. Как это вышло, он не знал, но почувствовал большое облегчение. Добравшись до доски, Айк увидел того самого серфера; он направлялся к нему.
Айк уцепился за край доски. Может, этот человек хочет проверить, все ли с ним в порядке? Он постарался улыбнуться, но от холода сводило скулы, а когда взглянул на приближающееся к нему лицо, то понял: что-то не так. Айк попытался произнести хоть слово, но ему не дали. Незнакомец ударил его. Нападавший лежал на доске и ему не удалось как следует замахнуться, однако удар был ощутимый. Айк попробовал залезть на свою доску, но его снова остановили. На этот раз удар пришелся в ухо. Все случилось мгновенно. От побоев Айк буквально ошалел. Ему казалось, что в голову хлынула морская вода и нападавший был повсюду. Позже, когда Айк пытался вспомнить лицо парня, в памяти всплывали только красное смутное пятно, белые кулаки и дикая боль в ухе. Его спасла волна. Белая стена воды подхватила Айка и понесла к берегу. Доска чуть не вырвалась из рук, но он крепко в нее вцепился. Когда он вынырнул, то обнаружил, что находится практически у самого берега, а его противник исчез.
Айк не знал, сколько людей глазели на него, когда он брел по мелководью; ему казалось, что смотрели все. Наверное, весь пляж видел, как он выставил себя полным идиотом, как ему надавали тумаков и чуть не утопили, будто крысенка. Он опустился на мокрый песок спиной к пляжу, устремив взгляд на искрящиеся на солнце волны. У него снова ни черта не вышло — совсем как тогда, с «Наклом». Но сейчас не было сил даже думать об этом. Он чувствовал себя так, будто его предали, но не смог бы сказать, в чем была его обида.
Айк продолжал сидеть, боясь даже оглянуться, а уж пройти мимо этих людей, которые наверняка видели его позор, было выше его сил. Но ему не хотелось оставаться на пляже слишком долго: вдруг тот парень снова появится и попросту его прикончит. Айка колотило, и он пытался унять дрожь. В конце концов он поднялся на ноги и в последний раз взглянул на море, где легко и свободно скользили те, к братству которых он так и не сумел примкнуть.
Пробираясь по теплому песку, Айк старался хоть как-то сохранять внешнее подобие достоинства. Доска между тем становилась все тяжелее, и кончилось тем, что он просто поволок ее за собой по песку, не заботясь больше о том, как выглядит со стороны. Его начало тошнить, а голова кружилась так, будто он вот-вот упадет в обморок. Добравшись до шоссе, Айк присел на бордюр, чтобы передохнуть. Тогда-то он второй раз и увидел байкеров.
Он был совершенно уверен, что именно их видел в день своего приезда в город. Теперь байкеров было больше, но Айк узнал тот самый «Накл», и мотор у него до сих пор барахлил. Он сидел от них всего в нескольких шагах. На хромированных деталях мотоциклов плясало ослепительное солнце. В ухе у Айка продолжало что-то пульсировать. Он дотронулся до него и увидел на пальцах кровь. Однако, судя по всему, особого вреда побои ему не причинили.
Вскоре сквозь рев моторов до него начали долетать голоса.
— Я думал, ты, мать твою, его наладил, — кричал владелец «Накла», слезая с мотоцикла на тротуар.
— Я и наладил, старик.
— Так чего же он не фурычит? — вопрошал байкер.
Он отошел от остальных, и Айк смог как следует его рассмотреть. Это был крупный мужчина, выше даже Гордона, не такой грузный, но с мощным торсом. А уж руки у него были просто громадные. Айк таких никогда и не видывал — ни у одного из парней, что наведывались в магазин Джерри. И столько татуировок он тоже не видел. На плече байкера было большое изображение американского орла, вокруг которого свернулась змея; кольцами спускалась она по руке и обвивала запястье байкера как браслет. На другом предплечье была голова мужчины, возможно Христа, потому что на нее было надето что-то вроде тернового венца. От венца отходили лучи, которые рассеивались по плечу и превращались в птичек и ящерок. Кроме этих татуировок, явно созданных художником-профессионалом, на теле байкера было много и таких, про которые Джерри говорил, что их набивают в тюряге. Правда, их можно сделать и самому, если есть чернила да перочинный нож. Мужчина был одет в грязные джинсы, на ногах — стоптанные черные мотоциклетные ботинки, на вид такие тяжелые, что казалось ими можно даже «Харлей» разнести на кусочки. Торс обтягивала выцветшая майка, слишком для него маленькая, на голове были авиаторские «фильтры» с золотыми ободами и красная бандана поверх черных, спадающих на шею волос. В ухе посверкивала бриллиантовая серьга. Айк видел, как от нее и от золотой оправы скачут солнечные зайчики.
