– Нет.
Прозвучало, как «еще нет».
Я глубоко вздохнул. Бред какой-то. На кой черт меня отозвали из отпуска? Неужели такой розыгрыш?
Показалось, что Антера смотрит на меня… даже немного сочувственно.
Вздохнул еще раз.
– Мэм, я пришел сюда в том числе с заданием допросить свидетелей. Если потребуется, с применением портативного тестера, – показал ей чемодан. – Я могу приступить к выполнению поручения?
– Вы знаете, что в моей власти корректировать задание.
– И?
– Тестер ни к чему. Допрос проведен.
– Что?! Они едва открыли рот! И то чтобы помычать!
Снисходительная улыбка. Ничего личико. Стоп…
Я что, улыбнулся в ответ?.. Дурак.
Уткнулся в пол, чтобы скрыться от этого взгляда.
– Вы получили главную улику – запись… – добивала она.
Значит, есть еще улики.
– … и задали стоящие вопросы, – договорила Антера.
«Получил стоящие ответы, ага».
– Скажите, мне дадут осмотреть убитого? Один нападавший…
– Нет. Уцелевшие террористы забрали тело.
– Не понимаю. Какова задача фирмы?
– Главная – помочь поймать их.
– А коррекция теста?
– Это тоже. Но во вторую очередь.
«О как!»
– Могу идти? – я поднялся и взял кейс.
Она кивнула:
– На сегодня все. Доложите результаты начальству.
– Конечно.
Так ничего не поняв и капитулировав перед реальностью, я вышел из камеры. Направился было к лифту, но остановился у решетки, напротив Антеры.
– Как их обнаружили?
Она оценила мою настойчивость:
– По экспресс-тесту и документам можно пройти не во все места. Вход бывает ограничен кругом конкретных лиц.
– Они спалились на распознавании личности?
– Та система тоже не справилась, – она кивнула. – Не до конца. У четверых обнаружено полное соответствие… допустимым персонам, у одного – только частичное.
Пожалуй, пауза перед словом «допустимым» была слишком длинной. Да и само слово странное.
– Как это возможно?
– Электро– и пневмомимика. Лицевые импланты. Такие модификации есть на черном рынке.
Теперь кивнул я. Кажется, мы начали находить общий язык. Даже наши жесты и позы стали похожи. НЛП в действии.
Я мельком взглянул на зэков – те, похоже, были того же мнения.
– Да, – как-то машинально и отвлеченно протянул я, – еще не все закоулки очищены.
– Мы позвоним, – загадочно сказала она, отворачиваясь.
Я попытался понять – какое именно чувство посетило меня после таких слов, однако это оказалось непросто. Волнение и что-то еще.
У лифта меня встретила головка экспресс-теста. И ведь не отпустят, если завалю проверку.
Взгляд в объектив…
После посещения тюрьмы я еще лоялен? Не террорист?
Да, лоялен. Ведь двери лифта распахнулись.
Внезапно сработало старое радио, с которым возился охранник, сидевший за столом у лифта. Причем сработало таким образом, будто здесь взорвалась еще одна бомба: это была запрещенная волна Три-С.
– Экспедиции в дальний космос… провалились, – успел прошипеть диктор.
Охранник с силой ударил приемник об стол, и приборчик затих. Провинившийся «страж режима» затравленно озирался по сторонам, а на него смотрели все мы – Антера, показавшаяся из-за решеток, я и телевизионная камера прямо над лифтом.
Женщина в черном демонстративно достала из кармана пиджака мобильный инфолинк и сделала пометку.
Попал. Осторожнее надо, олух.
На обратном пути я заглянул в окошко к тем двум уродам, что пытались подшутить надо мной. Один из них, находясь за решеткой и бронированным стеклом, услужливо проговорил:
– Мистер Беркли, менеджер лагеря перевел ваш спинер на основную площадку.
– Желаем приятного пути, – сказал другой, чуть пригибаясь.
Ответа они не дождались. Я развернулся и пошел к выходу. Этот вариант для них был не самым плохим.
На улице моросил все тот же дождь. Кроме того, начинало светать. Небо превращалось в ту противную тяжелую смесь, в мутное, грязно-белое месиво тумана и рассеянного дневного света. Скорее к машине, благо спасительная шляпа под рукой.
На площадке рядом с моим спинером стоял броневик тюремщиков с отсеком на двадцать лиц. За ним показался еще один, на этот раз совсем малоприметный вход в подземный бункер, скрытый в тени броневика. Забираясь в спинер, я подслушал разговор, который доносился оттуда.
– Почему мы в этой дыре? Мы же белые!
– Ты что, не понял? Им без разницы. Черные, белые, узкоглазые…
– Да я… просто…
Кто они? Охранники или заключенные? Непонятно. К черту их. Не мое дело. Мне тоже плевать, белые они или нет.
– Мы все для них, как…
Последнего слова я уже не слышал. Впрочем, и так было понятно.
Система. Она живет по своим законам и логике, даже обладает собственным мышлением. Систему интересует одно: сколько огня все мы, черные и белые, дадим при сгорании в ее топке.
Поднявшись в густое грязно-белое небо, я доверился автопилоту.
– Исходный пункт, домой, – прошептали губы, руки опустились на удобные подлокотники, и тело расслабилось.
Смотреть по сторонам не хотелось. Начинался день. Нужно поспать.
Однако провалиться в забытье пока не удавалось. Вдалеке показались две усеченные пирамиды RCC. Даже отсюда они выглядели огромными – серо-стальные силуэты на фоне бессмысленного марева. Обитель современных хозяев мира, то ли суперлордов, то ли уже богов и пророков.
Смотреть на них хотелось еще меньше, чем на помутневшее небо.
Как-то внезапно я почувствовал, что вырубаюсь, и глаза закрылись сами собой под тяжестью век. Сознание отключалось.
«Интересно, роботы отрубаются так же?»
Снов вроде не было.
Было что-то другое. Я точно плыл над потоком образов и воспоминаний. Совершенно не конкретных, проникающих друг в друга. И вместе со мной, над той рекой плыли буквы, символы и слова, а я почему-то знал, что это запрещенная волна. Что приемник где-то рядом, в реальности, и что он ответил на призыв сепаратистов.
«Программа создания механических копий провалилась…»
«Механоиды не способны…»
«Не в нейронных сетях…»
