Мысли Вернона потекли в другом направлении:
— Сьюзан, а тебе нравится, что тебя называют Сьюзан? Тебе бы не хотелось, чтобы тебя называли Изабель?
Сьюзан (или Изабель), как обычно, хихикнула.
— Не важно, чего бы мне хотелось, мастер Вернон.
— Почему?
— Потому что в этом мире люди должны делать то, что им скажут.
Вернон притих. До последнего времени и он так же думал, но теперь начал понимать, что это не так. Не обязательно делать то, что скажут. Все зависит от того, кто скажет.
Дело было не в наказании. Сьюзан постоянно сажала его в кресло, ставила в угол и лишала конфет. А Няне, напротив, достаточно бывало лишь строго посмотреть на него поверх очков с определенным выражением лица — и немедленная капитуляция следовала сама собой.
Сьюзан не была от природы властной, и Вернон это знал. Он открыл для себя захватывающую радость неповиновения. Еще ему нравилось ее мучить. Чем больше она волновалась, суетилась и расстраивалась, тем большее удовольствие это ему доставляло. Он был, как и надлежит в его возрасте, все еще в каменном веке. Он смаковал ощущение собственной жестокости.
У Сьюзан вошло в привычку отпускать Вернона одного поиграть в саду. Она не была привлекательна, поэтому, в отличие от Винни, у нее не было причин любить эти прогулки. А кроме того, что с ним могло случиться?
— Вы ведь не пойдете к прудам, мастер Вернон?
— Нет, — сказал Вернон и тут же решил пойти.
— Будете играть с обручем, как хороший мальчик? -Да.
В детской воцарился покой. Сьюзан вздохнула с облегчением и достала из комода книгу. На бумажной обложке был заголовок: «Граф и молочница».
Ударяя обруч о землю, Вернон шел по фруктовому саду. Обруч выскользнул и ускакал именно на тот участок земли, который Хопкинс, старший садовник, пристально изучал. Хопкинс твердо и уверенно попросил Вернона уйти с этого места. Вернон повиновался. Хопкинса он уважал.
Бросив обруч, он взобрался на одно дерево, потом на другое, а значит, поднялся футов на шесть над землей, приняв все необходимые меры предосторожности. Утомленный этим опасным делом, он сел верхом на какую-то ветку и задумался, чем бы еще заняться.
В общем-то, он подумывал о прудах. Так как Сьюзан запретила к ним ходить, они представляли особый интерес. Да, пожалуй, он пойдет к прудам. Вернон приподнялся, но как только он это сделал, ему внезапно пришла в голову другая мысль, вызванная необычным зрелищем: калитка в лес была открыта!
5
Такого в жизни Вернона еще не случалось. Много раз он потихоньку пробовал открыть эту калитку — она была заперта всегда.
Вернон осторожно подкрался. Лес! Он начинался всего в нескольких шагах. Можно было тотчас погрузиться в его прохладную зеленую глубину. Сердце Вернона колотилось.
Он всегда хотел пойти в Лес. Сейчас ему выпадал такой шанс. Стоит только вернуться Няне, и ничего подобного уже не будет.
И все же он сомневался. Его останавливало не то, что он ослушается. Строго говоря, ему никогда и не запрещали ходить в Лес. Детская хитрость уже подготовила себе это оправдание.
Нет, это было что-то другое. Страх неизвестного — страх этой темной лиственной глубины. Его удерживал первобытный страх.
Он и хотел идти — и не хотел. Там мог кто-то быть, кто-то, подобный Зверю. Кто-то, кто подкрадывается сзади — и с криком гонится за тобой...
Он тяжело переминался с ноги на ногу.
Но ведь этот кто-то не может охотиться днем. К тому же в Лесу живет мистер Грин. Не то чтобы он был так же реален, как раньше. Но все же было бы так весело все исследовать и найти место, где якобы живет мистер Грин. У Пуделя, Белочки и Деревца были бы собственные домики — маленькие домики из листьев.
— Ну, Пудель, — обратился Вернон к невидимому спутнику. — Ты взял свой лук и стрелы? Хорошо. С Белочкой встретимся уже там.
Он бойко зашагал. Рядом, ясно видимый его внутреннему взору, шел Пудель. Он был одет, как Робинзон Крузо из книжки с картинками.
В Лесу — неясном, сумеречном, зеленом — было великолепно. Пели и перелетали с ветки на ветку птицы. Вернон продолжал разговаривать со своим другом вслух. Он не часто мог позволить себе такую роскошь, ведь кто-нибудь мог подслушать и сказать: «Ну разве он не забавен? Он играет в то, что с ним еще один маленький мальчик». Дома приходилось быть очень осторожным.
— Мы доберемся до Замка к обеду, Пудель. Будет жаркое из леопардов. А, привет, вот и Белочка! Как дела? Где Деревце?.. Вот что я вам скажу. Идти пешком очень утомительно. Пожалуй, мы поедем верхом.
Кони были привязаны к соседнему дереву. У Вернона конь был молочно-белый, у Пуделя — черный как смоль, а какой был у Белочки, он не решил...
Они поскакали вперед между деревьями. Через смертельно опасные места, через трясины. На них шипели змеи, набрасывались львы. Но верные кони во всем слушались своих седоков.
Как глупо было играть в саду — или вообще где бы то ни было не здесь! Он уже и позабыл, как это здорово — играть с мистером Грином, с Пуделем, Белочкой и Деревцем. Да и как можно не забыть, если тебе все время напоминают, что ты забавный малыш, который играет понарошку.
Вернон важно продвигался вперед — он то скакал, то маршировал с грозным видом. Он был велик, он был великолепен! Чего ему не хватало, хотя он об этом и не подозревал, так это тамтама, чтобы бить в него при пении хвалебных песен самому себе.
Лес! Вернон всегда знал, что он окажется таким, и не ошибся. Внезапно перед ним возникла осыпающаяся стена, покрытая мхом. Стена Замка! Могло ли быть что-нибудь чудеснее? Он начал взбираться.
Подъем оказался достаточно легким, хотя и был полон возможных угроз, невероятных и захватывающих. Вернон еще не решил, то ли это Замок мистера Грина, то ли Великана-людоеда. И то, и другое было увлекательно. В конце концов он остановился на последнем, так как находился в воинственном состоянии духа. С раскрасневшимся лицом он взобрался на вершину стены и заглянул на ту сторону.
Тут нужно сказать несколько слов о миссис Сомерс Уэст. Временами миссис Уэст любила романтическое уединение и в связи с этим приобрела «Лесную Хижину», которая стояла, по ее словам, «в прелестном удалении ото всех и вся и, представьте, в самом сердце леса — один на один с Природой». Миссис Уэст была не только артистична, но и музыкальна, и она велела сломать одну из стен дома, объединив две комнаты и освободив, таким образом, место для рояля.
В ту самую минуту, когда Вернон забрался на вершину стены, несколько человек, обливаясь потом и нетвердо ступая, медленно толкали вышеупомянутый рояль по направлению к окну, так как в дверь он не влезал. Сад вокруг Лесной Хижины представлял собой небольшие заросли — уголок дикой Природы, как называла его миссис Уэст. Первым делом Вернон заметил Зверя. Зверь, живой и решительный, медленно крадущийся к нему, злобный и мстительный!..
