— Нет. И маленькой девочки тоже нет. — Вытащив фильтр из топливопровода, Джек улыбнулся ребенку.
Находившаяся поблизости женщина что-то показала на пальцах.
— Она говорит, — сообщил смущенный Дэвид, — что я, наверно, прожужжал вам все уши своей… я не разобрал чем.
— Болтовней? — предположил Джек.
— Вероятно, — сказал Дэвид. — Иногда дедушка называет меня болтуном.
— Меня не беспокоят твои разговоры. Мне нравится общество.
— У нас не бывает общества.
— Почему? — Джек обращался к мальчику, хотя смотрел при этом на женщину.
— Наверно, потому, что моя мама глухая и все такое.
— Гм. — Джек сунул фильтр в рот и дунул в него изо всей силы, затем поставил его на место и знаком предложил женщине снова включить зажигание. Она повернула ключ и несколько раз нажала на акселератор. Мотор завелся.
Опустив капот, Джек отряхнул руки.
— Теперь можете ехать. — Он вновь надел на себя шляпу и очки. — Больше не должно быть особых проблем. У вас фильтр забило песком.
— Какой вы умный!
— Не такой уж и умный, Дэвид. Один раз со мной такое, случалось. Пришлось отдать пятьдесят баксов механику всего лишь за то, что он выдул песчинку. — Джек повернулся к его матери. — Я бы хотел сейчас увидеть мистера Корбетта.
— Можно, я покажу ему, где дедушка?
Она отрицательно покачала головой и махнула рукой Дэвиду, чтобы он садился в машину.
— Укажите мне только направление, и я сам его найду, — произнес Джек.
— Вон туда, мимо этих деревьев, — сказал ему Дэвид. — Я вас отведу. Это недалеко.
Чтобы привлечь внимание Дэвида, его мать топнула ногой, и ее пальцы забегали чуть ли не со скоростью света.
— Ну мамочка! Пожалуйста! Почему мне нельзя остаться с дедушкой и Джеком? Мне совсем не хочется ехать в этот дурацкий магазин.
Но она неумолимым жестом указала ему на пассажирское сиденье.
Джек похлопал мальчика по плечу.
— Надо слушаться.
— Вы будете здесь, когда мы вернемся?
— Посмотрим.
— Оставайтесь! Пока, Джек!
— Пока.
Дэвид поплелся к машине. Проходя мимо матери, он опустил голову так низко, что она ничего не могла прочитать по губам, и вполголоса пробормотал:
— Ты плохая мама!
Скрывая усмешку, Джек коснулся полей шляпы.
— Мэм!
Женщина села за руль и захлопнула за собой дверцу.
Пристегнув ремень безопасности и убедившись, что Дэвид сделал то же самое, она повернулась к Джеку и что-то ему просигналила — вероятно, спасибо.
Он долго смотрел им вслед. Выехав на шоссе, машина свернула к городу.
Буквы на железной арке гласили: РАНЧО КОРБЕТТА. Не очень изящная надпись, подумал Джек, но весьма исчерпывающая.
Он повернулся и посмотрел на дом. Это было аккуратное двухэтажное строение белого цвета с выделяющимися на фоне стен темно-зелеными ставнями. По сторонам ведущей на веранду лестницы стояли горшки с цветами, крышу поддерживали незатейливые колонны. Дом выглядел неплохо, но мало чем отличался от тысяч других сельских домов, разбросанных по югу центральных штатов.
Джек пересек двор и, войдя в ворота, прошел мимо большого сарая и загона, где несколько лошадей щипали сено, отгоняя хвостами мух. Обогнув загон, Джек вышел через калитку на пастбище. Здесь пришлось двигаться осторожно, чтобы не вляпаться в коровьи лепешки.
Существует куча причин, по которым ему следует сейчас повернуть назад, сесть в свой пикап и отправиться восвояси.
По дороге из Корпус-Кристи Джек только и слышал, что о побеге. Хотя это произошло в Арканзасе, новость взбудоражила всю округу. Но особенно сильно она подействовала на самого Джека. Не отдавая себе в этом отчета, он уже направлялся в Блюэр. Прибыв туда в полночь, он остановился в местном мотеле.
Нельзя сказать, что он очень привередлив по части ночлега, да и комната была достаточно комфортабельной, тем не менее Джек так и не смог уснуть. Целую ночь он смотрел по местному кабельному телевидению фестиваль фильмов с участием Джона Уэйна и пытался понять, что его заставило бросить хорошую работу и примчаться сюда.
Разумеется, он так поступал всю свою сознательную жизнь — постоянно срывался с места. Он был одиночкой, авантюристом, не связанным ничем и никем. Все его имущество умещалось в кузове грузовика. Он ехал куда хотел и останавливался там, где ему заблагорассудится. Если ему нравилась местность, он делал остановку. Как только она ему надоедала, он уезжал. У него были водительские права и номер социального страхования, но не было счета в банке или кредитной карточки. Он жил на деньги, которые зарабатывал тем, что ему в данный момент доставляло удовольствие делать.
На рассвете, как раз в тот момент, когда кончилось «Рио-Браво», Джек встал, принял душ, побрился и сел в свой грузовик. Выпив чашку кофе в забегаловке напротив мотеля, он пришел к компромиссному решению: идея плохая и довольно рискованная, но он это сделает.
Он должен так поступить.
За последние годы он неоднократно проезжал этой дорогой, бросая по сторонам любопытные взгляды. Ранчо Корбетта каждый раз привлекало его внимание, но не настолько, чтобы остановиться.
Почему же теперь он так сюда стремится?
Конечно же, из-за побега Карла Херболда. Но этот побег лишь сыграл роль катализатора. В нем и так сидит нечто такое, что заставляет его регулярно возвращаться в эти места. Он пытался все забыть, пытался убежать, но это всегда оказывалось сильнее его. Оно всегда оставалось с ним.
Во время своих путешествий он сталкивался с различными религиями. Он пробовал пейот вместе с шаманом одного из индейских племен Аризоны, который верил, что боги разговаривают с людьми, когда те находятся во власти наркотических видений. Как-то летом Джек помогал при игре в гольф одному раввину, который беседовал с ним о Божьих заповедях и грядущем Мессии. А однажды во время рок-концерта под открытым небом он спорил с группой христианских семинаристов о Священном писании.
И все эти люди искренне верили, что их судьбу определяет некая высшая сила — или по крайней мере что она помогает им выбрать правильный путь.
Джек не знал, какая из религий говорит правду и есть ли такая вообще. Он не мог вообразить себе Бога настолько всемогущего, чтобы создать целую Вселенную, и в то же время настолько раздражительного и мелочного, когда речь заходила о его вмешательстве в судьбы людей. А зачем нужны природные катастрофы? Джек не понимал, почему с хорошими людьми случаются скверные вещи и зачем человечество вынуждено страдать от эпидемий, войн и голода. Ну и относительно искупления грехов он тоже был не очень уверен.
