X. Кормилицы
Антулла прогоняет свою кормилицу, ибо у той больше нет молока.
Ликорис прогоняет свою кормилицу, ибо у нее больше нет ребенка.
XI. Эпиграмма Плекузы на Сп. Поссидия Барку
Ликорис говорит, что сорок зим назад Спурий был очень красив. Плекуза сочиняет следующую эпиграмму:
Найдете их в ушах да, может быть, во взгляде.
XII. Ближайшие дела в VIII иды с. г.[57]
Уезжаю в Аргилет.
Я попросила Спатале сходить за зеркалом. Потом долго гляделась в него. И громко, во весь голос, обратилась к себе самой со словами:
— Ты, милая моя, похожа на статую Тарквиния Древнего, которую пахарь в один прекрасный день откопал на своем пшеничном поле.
И я отправилась к столу, где поела сладкой молодой свинины с вареным виноградом и выпила два сетье[58]массикского вина.
XIV. Вещи, внушающие стыд
Это когда я вхожу в спальню моего мужа, в западном крыле дворца, и вижу его стоящим на четвереньках на ложе, в окружении юных рабов с воском, холодной водой, полотенцами и притираниями, при раскаленной жаровне (в самом разгаре лета!), и мальчик-умаститель выщипывает ему волоски на ягодицах и лобке, обходя мошонку.
ГЛАВА ВТОРАЯ
(листы 485, л. с. — 490, л. с.)XV. Подросток, опершийся плечом на колонну
Юные подростки, что познают первое томление.
Юные подростки, что познают первые минуты опустошенности, когда жажда жизни уходит из пространства тела, как океан ежедневно уходит к западу, медленно обнажая песчаные долы, усеянные ракушками.
Юные подростки, что взращивают и лелеют в душе стремление убить себя из-за прочитанной греческой книги, обидного замечания педагога, лица женщины с улицы Субуры. Вот они стоят. Опираются плечом о колонну. Их окутывает легкий запах не то молока, не то семени. Глаза устремлены в пустоту. Волосы щекочут шею. Легкий сквознячок из комплувия[59]временами вздымает им прядь. И по спине пробегает дрожь.
XVI. Кошки и канарейки
У меня есть пара короткошерстых кошек с желтыми ошейничками и канарейки, которых я держу на ленточках — ярко-голубых, как египетские эмали.
XVII. Моя собачка
Муола, маленькая собачка, родившаяся под ложем Публия, спит, опрокинувшись на спину. Она дышит тише, чем младенец с остатками материнского молока на губах. Ночью я ощущаю нежное касание ее лапки на своем плече — это она просит, чтобы ее вывели[60].
XVIII. Вещь, о которой надлежит помнить
Картина на дереве, изображающая трех Парок за прялкою.
XIX. К.Альцимий
На самые дерзкие, как, впрочем, и самые робкие, просьбы Альцимия, в усладах любви, которые дарили мне его члены, его голос, его взгляд, я спешила ответить «да», еще не дослушав. Я соглашалась на все без тени колебаний.
XX. Ночной голод
И те ночи, когда нам приходилось заниматься любовью менее трех раз, мы называли голодными ночами.
XXI. Вещи, которые даруют чувство покоя
Я люблю скрип повозок на улицах Рима.
Теплые ванны, когда их принимаешь на террасе, в мягких закатных лучах солнца.
Глубокий сон мужчины, познавшего наслаждение.
Тюфяки, набитые травою с берегов Нила.
Звезды — в тот час, когда их постепенно стирает заря.
И терпеть не могу старых людей или, по крайней мере, тех из них, что весь свой век живут со смертью за плечами.
XXII. Ближайшие дела
Улица Патрициев.
В Септы[61].
Крапчатая мурренская ваза.
XXIII. Ближайшие дела
Керамические чашки из сагунтской глины.
XXIV. Ближайшие дела
Жертвоприношение вороны.
Двадцать локтевых подушек.
Восемь занавесей для двухколесных экипажей.
XXV. Ненавистный запах
Ненавижу запах, идущий от пурпура.
XXVI. Дворец Сп. Поссидия Барки на Яникульском холме
На склоне Яникульского холма, на обширном, во много арпанов, участке (приданом моей матери), возвели, по приказу Спурия, маленькую виллу. С южной стороны на склон широкими террасами поднимается большой парк; его деревья недоступны сырым утренним туманам. Со стороны портика виден Рим; можно даже разглядеть окрестности Альбалонги и Тускула, древние Фидены, Рубры, священную рощу Анны Перенны. Ясно различаются фигурки торговцев, цвета их платья и повозок на Фламиниевой и Соляной дорогах. Только вот не слышно ничего — ни скрипа окованных железом колес, ни голосов возниц, ни песен лодочников. Зато видны баржи, идущие вниз по Тибру. И все эти существа и предметы выглядят столь же далекими и немыми, какими покажутся несколько часов спустя звезды на небе, если поднять голову.
XXVII. Ненавистные запахи
Я насчитала шесть ненавистных мне запахов. Первый — тот, что издает тростник в пересохшем болоте.
Второй — запах молока, которое младенец срыгнул на тунику матери.
Третий — идущий из гнезда гадюки.
Четвертый — от козла, покрывающего козу.
