— Боже мой, Рихард! Что с тобой случилось? Погоди, я позвоню твоему дедушке. — Он пошел к телефону. — А вам я вызову «скорую помощь». Не нравится мне ваша рука!
Мне распорол руку осколок стекла; весь рукав моего светлого пиджака был пропитан кровью. У меня кружилась голова и звенело в ушах.
— У вас нет водки?
Следующие полчаса я помню смутно. Рихарда забрал дед, высокий, широкоплечий, грузный старик с голым черепом, выбритым сзади и с боков, и пышными белыми усами. Он легко, как пушинку, поднял внука на руки. Полиция попыталась проехать на территорию, чтобы выяснить обстоятельства происшествия, но ее не пустили. Вахтер налил мне вторую рюмку водки, а потом и третью. Приехала «скорая помощь» и отвезла меня к заводскому врачу, который зашил мне рану и повесил руку на перевязь.
— Вам следует немного полежать в соседней комнате, — сказал он. — Все равно вам сейчас с завода не выбраться.
— Почему это мне не выбраться с завода?
— У нас объявлена смоговая тревога, и все движение остановлено.
— Как это понимать? У вас смоговая тревога, а вы запрещаете покидать эпицентр смога?
— У вас совершенно неверные представления об этом. Смог — явление метеорологическое, и у него нет ни центра, ни периферии.
Мне это показалось полной чушью. Чем бы там ни был смог — я видел зеленое облако, и оно росло. Причем росло именно здесь, на территории завода. И я должен здесь торчать? Я решил поговорить с Фирнером.
Его офис превратился в штаб по ликвидации последствий аварии. В открытую дверь я увидел полицейских в зеленом, пожарников в голубом, химиков в белом и нескольких директоров в сером.
— Что, собственно, произошло? — спросил я фрау Бухендорфф.
— У нас произошла небольшая авария, ничего серьезного. Просто городская администрация сдуру объявила смоговую тревогу, и это вызвало переполох. А с вами-то что случилось?
— Меня слегка поцарапало во время вашей небольшой аварии.
— А как вы там очутились? Ах да, вы же собирались к Шнайдеру. Его, кстати, сегодня и нет.
— Я что, единственный пострадавший? А погибшие есть?
— Ну что вы, господин Зельб! Все ограничилось оказанием первой помощи на месте. А вам мы можем еще чем-нибудь помочь?
— Помогите мне выбраться отсюда.
У меня не было желания пробиваться к Фирнеру, чтобы услышать: «Приветствую вас, господин Зельб».
Из кабинета вышел полицейский, мундир которого пестрел знаками отличия.
— Господин Херцог, вы ведь едете в Мангейм? Не могли бы вы захватить с собой господина Зельба? Его тут немного поцарапало, не хотелось бы задерживать его здесь.
Херцог, крепкий мужчина, согласился меня подвезти. У проходной стояло несколько полицейских машин и репортеры.
— Постарайтесь сделать так, чтобы вас не сфотографировали с этой повязкой.
У меня и самого не было желания фотографироваться, поэтому, когда мы проезжали мимо репортеров, я наклонился к прикуривателю.
— А как получилось, что они так быстро объявили смоговую тревогу? — спросил я, когда мы ехали по словно вымершему вдруг Людвигсхафену.
Херцог проявил завидную осведомленность.
— После нескольких смоговых тревог осенью восемьдесят четвертого года мы решили провести эксперимент в Баден-Вюртемберге и Рейнланд-Пфальце, по новым технологиям, на новой правовой основе, при участии нескольких федеральных земель и разных ведомств. Идея заключается в том, чтобы мгновенно регистрировать вредные выбросы, соотносить их с метеорограммой и тут же объявлять смоговую тревогу, а не тянуть до последнего момента, когда объявлять ее уже поздно. Сегодня мы как раз впервые опробовали эту модель на практике. До этого мы только примерялись к подобным ситуациям.
— А как насчет взаимодействия с заводом? Я видел, как полицию не хотели пускать на территорию.
— Да, это одно из больных мест проекта. Химическая промышленность борется против нового закона на всех уровнях. В настоящий момент в Конституционном суде рассматривается жалоба на нарушения закона в данной области. По закону мы имеем право въехать на территорию завода, но пока, на этой стадии, стараемся не обострять отношения.
Дым от моей сигареты раздражал его, и он открыл окно.
— Черт побери!.. — воскликнул он и тут же поднял стекло. — Потушите, пожалуйста, вашу сигарету.
От едкого запаха, проникшего в машину через открытое окно, у меня сразу же начали слезиться глаза, а во рту появился какой-то ядовитый привкус, потом у нас обоих начался приступ кашля.
— Хорошо, что у этих ребят респираторы, — сказал Херцог.
У въезда на мост Конрада Аденауэра мы увидели перекрытую улицу, и оба полицейских, закрывших движение, были в противогазах. У края проезжей части стояло штук пятнадцать или двадцать машин. Водитель первой машины что-то говорил полицейскому, раздраженно жестикулируя и прижимая при этом к лицу цветной платок, — довольно смешное зрелище.
— Что же будет в час пик, когда все поедут с работы?
Херцог пожал плечами:
— Посмотрим, как поведет себя хлорный газ. Мы надеемся за послеобеденные часы постепенно дать возможность разъехаться по домам рабочим и служащим РХЗ. Это существенно облегчит ситуацию с транспортом в час пик. Сотрудникам других предприятий, возможно, придется переночевать на своих рабочих местах. Мы объявим об этом по радио и с помощью подвижных звуковещательных станций, если понадобится. Честно говоря, я не ожидал, что нам так быстро удастся очистить улицы.
— А эвакуации не ожидается?
— Если концентрация хлорного газа в ближайшие двенадцать часов не снизится наполовину, нам придется эвакуировать жителей из районов восточнее Лёйшнерштрассе и, может быть, даже из Неккарштадта и Юнгбуша.[15]Но у метеорологов обнадеживающие прогнозы. Где вас высадить?
— Если концентрация окиси углерода в воздухе позволяет, я был бы рад, если бы вы высадили меня на Рихард-Вагнер-штрассе перед дверью моего дома.
— Из-за одной только окиси углерода мы бы не стали объявлять смоговую тревогу. Самое страшное — это хлор. Тут уж, конечно, людям лучше сидеть дома или в офисе — во всяком случае, не болтаться по улицам.
Он остановил машину перед моим домом.
— Господин Зельб, а вы не частный детектив? — спросил он на прощание. — Если не ошибаюсь, мой предшественник как-то имел с вами дело. Помните регирунгсрата[16]Бендера и историю с парусными яхтами?
— Надеюсь, на РХЗ мы с вами занимаемся не одним и тем же делом. Вы уже что-нибудь знаете о причинах взрыва?
