— Увидимся, — уклончиво ответил он.
— Я рад, что ты все правильно понял, Грегор. У нас просто нет иного выхода. — С этими словами Живоглот растворился в сумраке.
Грегор медленно брел обратно, голова у него шла от всего этого кругом.
— Наземный! — вернул его к реальности чей-то голос.
Он повернул голову и только теперь понял, что находится уже в больничном крыле дворца. А окликнул его Говард, стоявший возле маминой палаты.
Грегор все время невольно сравнивал нынешнего Говарда с тем, каким тот был до чумы: прежний Говард был здоровым и сильным, а кожа у него была чистая. Несколько месяцев назад Говард чуть не умер от страшной болезни, и теперь он весил килограммов на десять меньше своего нормального веса. А уродливые багровые шрамы, избороздившие лицо, никогда уже не пройдут, хотя врачи обещают, что со временем они станут бледнее.
Болезнь заставила Говарда резко изменить свою жизнь. Ему разрешили остаться и работать в госпитале, где по-прежнему находилось много больных чумой, и теперь он еще и учился на доктора. Говард был молод и силен — вот почему ему удалось справиться с болезнью быстрее многих других, которые поправлялись мучительно долго. Как мама Грегора например. И Говард как раз помогал таким, как она.
— Наземный, у нас для тебя сюрприз! — радостно сообщил Говард.
— Надеюсь, хороший, — буркнул Грегор, думая о том, что один здоровенный и не самый приятный сюрприз ему сегодня уже преподнес Живоглот.
— Пойди и посмотри сам, — предложил Говард, приглашая его в палату.
Грегор увидел, что мама сидит в кресле. Его лицо озарилось улыбкой:
— И что это ты, интересно, делаешь не в кровати?
— Я? Ну как… я проснулась около шести. Приготовила завтрак, покаталась на летучей мыши, а теперь вот думаю о том, как переставить мебель. Ну, чтобы изменить декор. Ты понимаешь? — сказала мама.
Грегор рассмеялся. Разумеется, она ничего не делала из того, о чем сказала. Она вообще впервые встала с постели.
— Может, тебе все-таки стоит оставить перестановку мебели на завтра, мама?
— Да, вам действительно пора прилечь, — кивнул Говард. — Мы не хотим, чтобы вы в первый же день переутомились.
И протянул руку, чтобы помочь ей подняться.
— Нет, Говард, я попробую сама, — отказалась она.
С огромным усилием мама встала на ноги. Кровать была всего в пяти шагах от нее, но, одолев их, она повалилась на нее без сил.
Говард и Грегор бросились ей на помощь, чтобы она смогла принять удобное положение.
— Это было замечательно, — похвалил ее Говард. — Каждый день понемножку увеличивайте нагрузку — и тогда очень быстро восстановитесь. А теперь прошу меня извинить — мне пора разносить лекарства.
— Он хороший парень, этот Говард, — сказала мама, когда тот вышел.
— Он лучший, — кивнул Грегор.
— И он станет отличным врачом, — добавила мама. — Может, и ты когда-нибудь тоже?
Грегор кивнул. Вообще-то он никогда не думал о том, чтобы стать врачом. Он вообще не представлял себе, кем бы ему хотелось быть. С тех пор как он попал в Подземье — у него как будто появилась работа. Быть Воином — это ведь тоже работа. Но это не та работа, о которой он мог мечтать. Такая работа ему не нравилась, и уж конечно такое занятие никогда бы не одобрила мама. Она теперь знала, что в местных пророчествах его называют Воином, но вряд ли себе представляла, что это означает на деле.
— Где Босоножка? — спросил он, чтобы сменить тему.
— О, она навестила меня, а потом Люкса забрала ее с собой на стадион — делать какие-то упражнения, — ответила мама. — Как Лиззи, она в порядке?
Грегор поведал маме домашние новости: Лиззи уехала в лагерь, они намерены продать скрипку, на улице страшная жара.
Она кивала, стараясь ничего не упустить, даже малейшей подробности. И он постарался, чтобы в рассказе было побольше мелких деталей, хотя в этот момент его больше всего занимал разговор с Живоглотом и Мортосом.
— Ты сегодня витаешь в облаках, — сказала мама.
Пальцы ее потянулись к бордовому шраму на щеке — она всегда делала так, когда начинала волноваться: трогала рукой шрам.
— Что случилось, Грегор?
— Да ничего, — ответил он.
В ее взгляде он прочел, что она ему не верит, но, к счастью, в этот момент в палату вошел Говард, который принес лекарство. Говард сказал Грегору, что его маме нужно отдыхать.
— Скоро увидимся, — сказал Грегор и выскользнул в коридор.
Он отправился на поиски своих друзей. Раз Люкса взяла Босоножку с собой на стадион, там, должно быть, идет игра или тренировка. Грегор надеялся, что это не тренировка с кровавыми шариками. Ему и в хорошие дни доставляло немного удовольствия наблюдать за тем, как лопаются эти восковые шарики, обдавая красными брызгами все вокруг, когда их коснется меч. Теперь же момент был совершенно для этого неподходящим.
Добравшись до места, Грегор убедился, что на стадионе действительно шла тренировка. Но это было совсем не то, что он сначала подумал: просто малыши учились летать на летучих мышах. И даже не только летать.
Малыши с отчаянным радостным визгом падали откуда-то сверху, но не успевали пролететь и половину расстояния до земли, как летучие мыши подхватывали их на лету и снова подбрасывали вверх, чтобы потом опять поймать. Каждый ребенок пролетал в свободном падении метров пять-шесть, а потом его ловила очередная летучая мышь и снова подкидывала вверх.
Руководил тренировкой Марет. Он стоял в центре поля, опираясь на костыль. Доктора изготовили из кожи и рыбьих костей что-то наподобие протеза вместо отсутствующей ноги, но Марет пока не вполне его освоил.
Королева Регалии Люкса ему помогала — если, конечно, это можно так назвать, потому что в данный момент оба умирали со смеху, наблюдая за сценой, разыгравшейся перед ними.
Марет показывал на Босоножку, которая пыталась исполнить сальто, продемонстрированное ей Люксой. Когда летучая мышь подбросила ее вверх, Босоножка свернулась калачиком и несколько раз прокрутилась в воздухе. Но, разумеется, потеряла контроль над собственным телом и, раскорячившись, понеслась к земле, размахивая ручками, словно крыльями.
— Меня! — кричала она, словно призывая летучих мышей не забыть, что ее нужно поймать.
— Не расслабляйся, Босоножка! — смеясь кричала Люкса. — Держи колени!
— Я держу мои колени! — подтвердила Босоножка, которую поймала летучая мышь и снова подбросила. Девочка снова попыталась сделать сальто — и снова превратилась в беспомощного, падающего из гнезда птенца. — Меня! — снова завопила она.
— Эй, Босоножка! Почти получилось! Попробуй еще разок! — подбодрила ее Люкса.
Грегор на секунду оторвал взгляд от тренировавшихся детей и летучих мышей и уставился на Люксу. Он не мог не заметить, что выглядела она на редкость счастливой.
