class="p1">Божественно, чистая и холодная, аж зубы сводит. Когда напился, задумался. Блин, а как же я буду огонь добывать? Огнива и кремня (кресала) поблизости не наблюдается. Вот что мне стоило поинтересоваться у Акулины?
Ну да ничего, попробуем на собственном опыте получить огонь трением. Неужели я тупее аборигенов. Недолго я искал, подобрал хорошо просушенную деревяшку с мягкой древесиной. Своим ножом расщепил её пополам. Более ровную положил на землю, подложив под неё кусок коры. Другую обстрогал, получив своеобразное сверло. Под него подложил кусок сухого мха.
Наметив место, приставил сверло к деревяшке. На последней я сделал угловой надрез, чтобы сверло не скользило. Вместо тетивы у меня кожаный ремешок пращи. Прижимая одной рукой дощечку к сверлу, другой я двигал палку с натянутой пращой, вращая тем самым сверло. Ритмично двигая рукой, я вовремя подсыпал мох в лунку, и он слегка задымил.
Мне захотелось вскочить и заорать как Кинг-Конг, стуча себя кулаками в грудь. Впервые в своей жизни я получил своими руками настоящий огонь. Живём братцы!!!
Раздув робкий огонёк, я подкинул щепочек и вскоре у меня заполыхал небольшой весёлый костёрчик. Убедившись, что он не погаснет, я заторопился к ручью. Мне нужно промыть ощипанную добычу. Обе тушки я обмазал глиной, предварительно посолив.
Очень не хватает котелка, сейчас бы водички согреть. Можно травку пахучую заварить, но не в руках же.
Часа через два, когда у меня образовались неплохие угли, я разворошив их, засунул в золу мясо.
Судя по небосклону, сейчас часа три пополудни. У меня ещё есть время изучить окрестности и нарезать еловый лапник.
М-да, много ли человеку нужно? Когда стемнело, я наконец решил достать мясо. Напрасно я опасался, что оно ещё сырое. Когда отбил спёкшуюся глину, на меня дохнуло таким умопомрачительным запахом, что я чуть не подавился слюной. Гунька вообще обнаглела, села рядом и от нетерпения затявкала как щенок.
— Подожди, моя хорошая. Пусть остынет, — собака будто поняла мои слова. Я добрую треть тушки отрезал для неё и положил в сторону остывать. Теперь она гипнотизирует еду, дожидаясь своего момента.
Ну, в принципе, червячка заморил. Я задумчиво посмотрел на вторую тушку. Нет, эту оставлю на утро. А мне хватит, но вечером я обязательно запеку ещё три птички. Чего себя ограничивать?
На ночь я перегородил вход крупными ветками. Иди-знай, кого ночью в гости принесёт. На пахучих еловых лапах мы с Гунькой мечтательно и расположились. А тихо-то как, с непривычки прямо давит на уши. Но, думаю, я привыкну. К хорошему быстро привыкаешь.
Не знаю, за что мне такая милость. Ещё несколько дней назад я мечтал о смерти, а сейчас ничего, поживём ещё. Тело мне досталось неплохое, я легко передвигался по лесу. Сильно не хватало фляги для воды, а так всё нормально. Судя по всему, сейчас начало лета, где-то середина июня. Ночью довольно свежо и я вставал подбросить дровишек в костёр, полыхавший недалеко от входа в пещеру. На мне по-прежнему были одни штаны. Рубаха со вставками была откровенно мала и лежала на месте ночёвки. Не знаю, как моё тело зимой обходилось с обувью, но на ногах у меня наросли настоящие копыта. Толстый слой огрубевшей кожи позволял спокойно ходить по лесу, не мешали камешки, острые сучки и даже острые шипы кустарника.
Через три дня я начал задумываться о посещении деревни. Мне жизненно необходимы некоторые вещи. В первую очередь посуда. Да много чего, одежда, инструмент, соль заканчивается. Но надо наверно навестить Акулину ночью. Может набить мешок дичи и принести ей? А она выменяетнужное у соседей.
Хотя, если сам староста заимел зуб на меня, то это может выйти боком моей единственной союзнице в поселении. Она может пострадать.
Затем мне показалась интересной мысль посетить моего благодетеля, родственничка. Ждан использовал меня много лет. За мой счёт неплохо поднялся, держал меня в чёрном теле. Так неужели я не имею права стребовать с него частичку заработанного. Он не только не платил мне. Но даже кормил хуже скотины, стоит только вспомнить свою одежду. При мысли об этом внутри меня поднялась волна гнева.
Вечером я опять побаловался утятинкой. Дело в том, что в реке полно рыбы, но у меня ни удочки, ни другого приспособления для ловли. Неоднократно попадались зайцы, но я не уверен, что смогу запечь ушастого. Его лучше потушить, вопрос в чём.
По неком размышлении я решил навестить родственников в первой половине дня. Мужики заняты на своих промыслах и в поле, наверняка Ждановская жинка Праскева одна дома. Вот с неё и с требую долги. Ждана я не опасаюсь, но не хочется его калечить. А ведь не удержусь, двину от всей пролетарской души. Обкатав эту мысль понял, что она вовсе не дурна. Ночью, вечером или рано утром меня из принципа облают деревенские собаки, а днём народ шастает по улице, да и мой запах наверняка четвероногой охране известен. Дом стоит на краю посёлка и у меня имеется большой шанс забраться в него по-тихому.
И хотя я здесь никогда не был, мой предшественник быстро сориентировался в чужом для меня месте. Я перемахнул через плетень и оказался возле хлева. А вот и моя облезлая шкура, на которой я спал. Печальное зрелище. В доме вроде тихо, только куры важно прохаживаются по двору.
Праскева суетится у печи, пахнет выпечкой, видать хлеб на подходе.
Решившись, вошёл внутрь. Я явился с пустыми руками и невооружённый. Никого убивать не собираюсь, а ежели чего, смогу постоять за себя. Почувствовав движение, женщина замерла. Спина напряглась и она медленно повернула голову:
— Фу-ты, дурень. Ну ты и напужал меня, иди отсюда окаянный. А то как двину ухватом.
В руках у неё и в самом деле рогатая железка, ею она и попыталась меня приголубить. Пришлось подставить левую руку. Боль обожгла запястье и привела меня в чувство.
Я сделал быстрый шаг, отвел ухват в сторону и ухватил бабу правой рукой за волосы. Скрутил их и притянул женщину к себе.
От неё пахло кисловатым запахом пота и страха. Она смотрела мне в глаза и её изрядно потряхивало. В глазах на выкате измена, поди решила, что малохольный окончательно спятил и пришёл её
