помыли окна. Или жэк бы это сделал. Но увы! Кстати, это черный ход. Тот самый, по которому приносили зелень, мясо, молоко, а в революцию спасались бунтовщики…
– Да лучше бы не было той революции.
– Не повторяй чужих глупостей. Никто не знает, как лучше. Максимализм в оценках – это очень плохо, тем более когда речь о таких исторических событиях.
– Я забыла, мама, что ты все знаешь, – язвительно сказала Алина.
– Ты забыла, что я старше тебя и что я – твоя мама. Поэтому не язви. И вообще, давай не будем ссориться. Глупое занятие. Мы сюда приехали сделать важное дело. И должны быть поддержкой и опорой друг другу.
– Извини. – Алина подошла к матери и чмокнула ее в щеку. – Но, правда, почему тогда строили так, а теперь – иначе? Почему у нас в области телефона нет? Только мобильная связь. Что, те, кто революцию делал, телефон не могли провести в нашу деревню? Ты же сама в школу бегала звонить. И когда я болела в детстве, и потом, когда надо было срочно с отцом связаться. Нет, я многого не понимаю… Ни про революцию, ни про эту жизнь…
– А может, и не надо? Вон у тебя экзамены на носу.
Забегая вперед, надо сказать, что Алина поступила в институт. Сдав основные экзамены на четверки, она все равно прошла по конкурсу – Новгородцеву уже знали. Она была надеждой юниорской сборной. В институте, где она в будущем должна будет появляться только на экзаменах, бережно относились к олимпийским надеждам. После экзаменов Алине было немного стыдно – она сильно не напрягалась и даже не волновалась. «Ну, провалюсь, тогда буду поступать на следующий год!» – думала она. В ее голове были только сборы и соревнования. Главным был спорт и достижения в нем. Но это все произойдет в начале июля. А пока был только июнь, и Елена Владимировна с Алиной, проснувшись на следующий день рано утром, решили не вызывать такси, а добраться до квартиры «своим ходом».
Они вышли из гостиницы, прошагали до улицы Ленина и по Большой Пушкарской добрались на Каменноостровского проспекта. Этот путь предложила именно Елена Владимировна. Она хотела, чтобы они вышли на проспект в таком месте, чтобы у Алины дух захватило. Так оно и случилось. Большая Пушкарская тоже была внушительной, но все же она не могла сравниться с площадью Льва Толстого. А именно там они свернули с Большой Пушкарской на Каменноостровский проспект.
– Красота какая! – воскликнула Алина, оглядев площадь.
Елена Владимировна польщенно улыбнулась. Словно она была владелицей всего этого архитектурного великолепия. Она втайне мечтала, чтобы ее дочь поняла и полюбила этот город.
– Да, это потрясающее место, а мы пройдем туда дальше, там много красивых домов.
– И квартира, которую мы смотрим, может быть в таком доме?
– Нет, она в доме, который построили в пятидесятых годах. Он большой, с лепниной и башенками. Так называемый сталинский ампир. Раньше там коммуналки были. Но потом их выкупили, расселили, и теперь там в основном отдельные квартиры.
– Тоже хорошо. Знаешь, я бы не хотела жить в таком доме, как у Ирки Кузнецовой.
– Увы, такие дома в Красноярске строили как временное жилье. Но люди так и остались там жить. Или кто-то переезжал в новый хороший дом, а кто-то вселялся во «временный».
– У них ужасно – и в подъезде, и на лестнице.
– Как тебе уже сегодня рассказали, в Петербурге есть страшные подъезды в красивых старых домах.
– Даже не верится, что в этом доме может быть так, как у Кузнецовых. – Алина показала на знаменитый «Дом с башнями».
– Словно средневековый замок, да? – сказала Елена Владимировна. – Впрочем, тут сочетание стилей. Готика, романский стиль… Одним словом, эклектика…
– А здесь живут?
– Здесь театр сейчас, офисы, люди тоже живут.
– Повезло…
– Знаешь, если квартира, которую мы идем смотреть, окажется хорошей, нам тоже повезет. Видишь ли, этот дом стоит на Черной речке…
– На Черной речке? – переспросила Алина.
– Ну да… Место известное…
– Почему? Чем известное? – переспросила Алина.
Елена Владимировна даже остановилась. Она секунду молчала, а потом осторожно спросила:
– Ты не знаешь, что случилось на Черной речке?
– Ну… – протянула Алина, – что-то слышала…
– Алина, а что ты слышала? Не припомнишь?
Новгородцева честно постаралась, но ничего не вспомнила. Хотя чувствовала, что это название с кем-то или с чем-то связано. Елена Владимировна даже покраснела, ей казалось, что дочь ее разыгрывает.
– Алина, вообще-то вы должны были это в школе проходить. Классе в пятом, шестом.
– Наверное, проходили, но я могла быть на сборах, на соревнованиях.
– Алина, в пятом или шестом классе у вас не очень много сборов было. Соревнования проходили, да… И все же ты читала учебник, отвечала у доски, писала контрольные и тесты.
– Мама, я помню, что это с чем-то связано… но вот с чем… А потом, в пятом классе у меня самый трудный год в секции был. Помнишь, я вдруг толстеть стала, у меня результаты снизились…
– Алина, какие результаты? В пятом классе у вас все было на уровне самодеятельности… – горячась, воскликнула мать.
– Это у них так было…
– У кого? – не поняла Елена Владимировна.
– У остальных. А у меня все серьезно было. Я тогда из штанов выпрыгивала, чтобы поехать на школьную олимпиаду.
– Слушай, у тебя ведь по литературе пятерка была в том году? Я же помню.
– Да, а по русскому чуть «пара» не случилась. Но потом пожалели, дали тесты написать еще раз…
– И поставили четыре… – закончила за нее Елена Владимировна.
– Да, так что все хорошо…
– Алина, на Черной речке на дуэли был убит Пушкин. Александр Сергеевич.
– «Закатилось солнце русской поэзии!» – подхватила Алина радостно. – Вот помню эту фразу, а про Черную речку – нет. Наверное, я тогда была на сборах.
– Кошмар… – в совершенном отчаянии прошептала растерянная Елена Владимировна.
– Мам, да что стряслось? – удивилась Новгородцева.
– А когда была Полтавская битва?
– Понятия не имею, – пожала плечами Алина.
– А буржуазная революция в России?
– В 1905 году, – довольно ответила Новгородцева.
– Отлично, – кивнула Елена Владимировна, – но как не знать про Черную речку?!
Алина пожала плечами:
– Мама, теперь я запомню. Понимаешь, я не могу знать все.
– Дочка, есть культурные коды. Бывают коды национальные. Они должны быть у каждого человека, который живет на этой земле. Алина, я даже боюсь спросить, кто написал «Муму»?
– Тургенев. Про это даже анекдот есть…
– Ах, если анекдот…
– Мама, слушай, давай больше не будем на эти темы разговаривать. Мы поссоримся. Понимаю, тебе не нравится, что я такая необразованная. Но это же не
