ничего из ряда вон выходящего?
Форно молча нажал кнопку четвертого этажа.
Людивина вздернула брови. Да, они были знакомы с де Жюйя, но она не считала, что заслуживает гида в генеральских погонах. Конечно, она перестала быть неизвестным следователем после дел, которые вела, а уж в НИИ криминалистики, особенно здесь, в экспертных лабораториях жандармерии, куда она постоянно приезжала, ее знали как облупленную. Прошлой осенью де Жюйя как бы между прочим забросил удочку, сказав, что, учитывая послужной список, ей самое место в ДПН. Идея укоренялась медленно, до Рождества, пока Людивина восстанавливалась после бурного года. Бросить Сеньона, Гильема и всю их компанию из ПО казалось невозможным. И все же она чувствовала, как рутина затягивает ее. Дела, пусть сложные и требующие моральных сил, с годами выстраивались в монотонную цепочку, и она опасалась, что постепенно – может, не сразу, но в будущем – лишится аналитических способностей. Карьера любого жандарма – это череда регулярных переводов с должности на должность, а она застряла в Париже. Решение было принято, и январским утром Людивина, не слишком веря в успех, встретилась с руководством, чтобы выразить желание перевестись. Коллегам она ничего не сказала. Не была готова. А теперь они злятся. Знали, что перемены грядут, но не так же внезапно! Людивина не особо волновалась – это никоим образом не повлияет на их дружбу. Сеньон уже успокоился и простил, хотя ему было особенно грустно терять напарницу. Она пообещала, что однажды они снова поработают вместе, жандармерия – тесный мир…
Как ни странно, ее надежда сбылась.
Генерал де Жюйя, известный как тонкий политический стратег, наверняка приложил к этому руку: он всегда добивается желаемого.
– Добро пожаловать в ДПН, – произнес Форно, когда двери лифта открылись. – Я представлю вас начальнику отдела майору Торранс.
Людивина волновалась и была рада компании капитана. Они познакомились некоторое время назад, и она все время просила, чтобы тот держал ее в курсе научных открытий НИИ криминалистики. Он был приятным человеком, с ним можно было общаться непринужденно, не по протоколу. Многие жандармы мечтали попасть сюда. Ведущий исследовательский институт, колыбель инноваций в обрамлении футуристической архитектуры, которая оберегает его секреты, лидеров, легенду. «Французский Куантико» – так его называли журналисты, имея в виду штаб-квартиру ФБР. Людивина ликовала: она будет здесь работать!
Они свернули направо и оказались перед длинным коридором с окном в дальнем конце. Полы с ковровым покрытием, белые стены, много света и тишины. С тем же успехом здесь могла располагаться штаб-квартира крупной компании: ничто не выдавало зловещую природу здешних исследований. Двери по обе стороны коридора открывались в святилище, которое на долгие годы станет ее новым домом. На стене, на видном месте, красовался герб департамента поведенческих наук. Через ДПН прошли сотни уголовных дел, его сотрудники ежедневно имели дело с самыми страшными убийцами и их жертвами. Подумав об этом, Людивина поежилась.
Из первого кабинета вышла стройная изящная женщина и двинулась им навстречу. Лет тридцать на вид. Асимметричное каре такого же черного цвета, как и глаза. Черного, непроницаемого даже на свету. По коже разбросаны родинки, словно, когда она родилась, на нее высыпали их целый горшочек. Это придавало лицу оригинальность, которую она очень умело использовала. Все в ней напоминало пантеру, причем не только внешне, и образ был не гротескно-карикатурный, а будто нарисованный тонкими естественными штрихами. Походка, наклон головы, а особенно взгляд. Она изучала Людивину словно добычу, с головы до пят, оценивая ее слабости, прикидывая, стоит ли овчинка выделки.
Людивину поразила эта женщина. Она повидала много незаурядных личностей и была уверена в собственном профессионализме, но сумела лишь натянуто улыбнуться в ответ.
– Командир отделения майор Торранс, – представил женщину Форно. – А это лейтенант Ванкер, она вливается в ваши ряды.
– Для меня честь работать с вами, майор, – произнесла Людивина, пытаясь вернуть самообладание.
Отношение Торранс мгновенно изменилось, как по щелчку выключателя. Лицо смягчилось, пухлые губы округлились, даже хищный лазерный пучок, которым она гипнотизировала Людивину, превратился в искрящийся букет цветов. Эта перемена потрясла Людивину больше всего, и она запнулась посреди фразы.
Торранс пришла ей на помощь:
– Никаких «майоров», зовите меня Люси. Мы здесь живем не по табели о рангах. Мы исследуем бездну, и нам нужно как можно больше человечности. Извините за прямоту, капитан.
Форно поднял руку, давая понять, что не обиделся.
– Это для нас честь, что вы нас выбрали, – продолжила Люси Торранс. – У вас прекрасный послужной список. Что касается работы, вы оказывались ближе всех к врагу. Не сомневаюсь, вам есть чему нас научить.
Людивина смутилась: она не ожидала, что окажется в центре внимания.
– Вы в надежных руках, – сказал Форно, – и я могу вас оставить. С генералом поговорите на месте.
– В каком смысле?
Форно и Торранс переглянулись, как заговорщики.
– Торранс вам все объяснит, – сказал капитан и быстро зашагал прочь, словно в отделе возникла чрезвычайная ситуация, потребовавшая его срочного присутствия.
Люси отошла в сторону и указала на светлую комнату:
– Жаль, что вы начинаете при таких обстоятельствах. Нет времени представлять вас остальным, мы в самом центре бури. Идемте, я введу вас в курс дела.
К Людивине вмиг вернулись рефлексы следователя.
– Что за буря?
Торранс на секунду задумалась, поджав губы, и ответила:
– Апокалиптическая.
5
Небольшая комната для совещаний следователей ДПН была заставлена стеллажами с досье и специализированными книгами, названия которых могли бы напугать простого смертного.
Овальный стол и полдюжины стульев служили рабочими местами. Торранс пригласила Людивину сесть, открыла большой шкаф и спросила:
– Вам не передали сообщение? Я предупредила, чтобы вы захватили вещи на несколько дней.
– Э-э… Нет.
Торранс посмотрела на бедра Людивины:
– У нас вроде один размер… У меня всегда есть запас, я дам вам трусы и футболку, а зубную щетку и дезодорант купим на месте. Правило номер один в ДПН: всегда держите наготове тревожный чемоданчик.
Она достала кожаную спортивную сумку, сложила туда одежду, села и придвинула к себе картонную папку. Людивина успела прочесть слово, написанное черным маркером через всю обложку: «Харон».
Единственное окно в комнате находилось за спиной Торранс, и ее подсвечивал странный белый ореол.
– У меня меньше часа, чтобы ввести вас в курс дела, потом прилетит вертолет и заберет нас.
– Вертолет? Все настолько запущенно? – нахмурилась Людивина.
– Мы должны действовать быстро. Это расследование наделает шуму в прессе, так что нужно успеть получить хотя бы часть ответов.
– Куда полетим?
– На восток, к Мюлузу, где старая шахта. Ее закрыли под руководством бюро геологических и горных исследований, как и
