Максим Шаттам
Союз хищников
Посвящается моей жене Фаустине.
Писать такую мрачную историю – это как плыть под черными небесами, исследовать зоны дискомфорта. Чтобы лучше понимать Человека и созданную им цивилизацию. То худшее, что живет в нас. Чтобы выше ценить все остальное.
Пока я блуждал в поисках, она светила мне, как путеводная звезда. Помогала держать правильный курс и ежедневно возвращаться в тихую гавань.
Звезде, что провела меня сквозь бездны.
Maxime Chattam
LA CONJURATION PRIMITIVE
Copyright © Éditions Albin Michel – Paris 2013
Оформление обложки Ильи Кучмы
© А. Ю. Беляк, перевод, 2024
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024
Издательство Азбука®
* * *
Атмосфера, в которой пишется и читается книга, важна почти так же, как и сами слова, и потому я сочинял эту историю под музыку. Вот музыкальные произведения, которые звучали чаще всего, я очень рекомендую слушать их при чтении романа:
саундтрек Марка Страйтенфельда к фильму «Прометей»;
саундтрек того же Марка Страйтенфельда к фильму «Схватка»;
саундтрек Говарда Шора к фильму «Молчание ягнят».
Часть первая
Он
1
Человек здесь только прохожий, словно говорили горы.
Из скалы вставал мощный гребень высотой в тысячу метров, серый, испещренный белыми жилами, с каждым порывом ветра дымившийся завитками пыли, – головокружительный хребет, замыкавший долину, укрывавший деревню Ла-Жьеттаз своей вечной тенью, которую не могла прогнать даже сила древнего солнца.
Эта гора возвышалась над округой миллионы лет и простоит здесь по крайней мере еще столько же.
Деревня, ютившаяся в уступах каменного исполина, состояла из десятка домов из кирпича, досок и шифера – отдаленных потомков хлипких шалашей, наследников менее древних лачуг из глины и веток, которым грозила каждая буря, зима или ненастье. Здесь весь пейзаж напоминал, что человек лишь временное явление на поверхности Земли. Всего лишь цепкий паразит: прошел – и нету, и скоро о его существовании будут говорить только останки былой цивилизации. А гора и не вспомнит о том, что он путался у нее под ногами и входил в ее лоно.
Но пока на этой спокойной глыбе виден мимолетный след человека – темнеющая в утреннем свете тонкая нить, искусно уложенная по склону, узкая лента гудрона, петляющая от деревни до середины горы.
Алексис Тиме вел машину, пригнувшись к рулю, пальцы едва виднелись из рукавов пуховика. Отопление в этой взятой напрокат машине не работало. Толстый шарф обвивал шею, словно змея, готовая удушить жертву. Каждый выдох порождал мимолетную химеру, которая тут же таяла в салоне. Алексис вообще не любил водить в горах. Альпы в этом плане ничего приятного не сулили.
Маленький «опель-корса» притормозил, входя в крутой поворот, затем прибавил газу на подъеме, один за другим преодолевая извивы дороги. Алексис ехал быстровато, форсируя мотор на позднем переключении передач, словно хотел поскорее оторваться от Ла-Жьеттаз. К счастью, снега на этой высоте не было – пока еще, – октябрь только начинался.
Он взглянул на картонную папку, на поворотах ерзавшую по пассажирскому сиденью.
Символ *е, написанный от руки толстым черным фломастером, выделялся на фоне красной обложки.
Красная, как кровь, подумал Алексис.
Не время гонять в голове такие мысли!
Лучше сосредоточиться на дороге. До въезда на ферму осталось совсем немного, если в деревне правильно указали дорогу.
Чуть выше, на середине поворота, меж елей начинался заезд, обозначенный крохотной деревянной табличкой, поблекшей от непогоды. На ней с трудом читалось название «Ла-Монжетт».
Алексис почти приехал.
«Корса» запрыгала по гравию и углубилась в просеку посреди леса, жмущегося к склону горы, которая в итоге вывела ее к небольшой поляне, где располагалась старинная каменная ферма.
Алексис проехал вдоль служебных построек и припарковался рядом с видавшим виды джипом. Прежде чем выйти из машины, огляделся.
Полный покой. Ветви огромных хвойников замерли, не шелохнутся. Ни тени жизни.
Внезапно на капот слетела крупная галка, и Алексис вздрогнул. Раскрыв клюв, птица сделала пару шагов и повернула голову, как бы желая получше рассмотреть молодого человека черными бусинами глаз. Кажется, ее заинтриговала струйка пара, вылетевшая изо рта у жандарма. Затем галка, так же беспричинно, как появилась, снялась с капота и перелетела на высокую ветку.
Алексис сгреб красную папку и выбрался на холод.
Из трубы фермерского дома шел густой дым. По крайней мере, там кто-то есть.
Дрогнула занавеска, сдвинулась и вернулась на место, и вскоре к нему вышел человек.
Около пятидесяти, лысый, глаза зеленовато-серые, почти прозрачные. Алексис сразу узнал его.
Ришар Микелис.
Однако выглядел он гораздо выше и крупнее, чем на фотографиях. Плечи, руки – такими хоть лес валить.
– Приехали заниматься математикой? – спросил он ровным глубоким басом, словно идущим из самой земли.
– Что, простите? – спросил Алексис в замешательстве.
– Вы к моей дочери Саше? Репетитор?
Вдруг осознав, что он в штатском, Алексис замотал головой и протянул руку.
Микелис сжал ее, ладонь была мозолистая, натруженная, пальцы довольно тонкие, но рукопожатие оказалось весьма ощутимым.
– Старшина жандармерии Алексис Тиме, парижский отдел расследований. Можете уделить мне немного времени?
Микелис резко напрягся, взгляд стал пристальней. Он так впился глазами в молодого жандарма, что тому стало не по себе: будто мясник нацепил его на крюк, как тушу, и сейчас подвесит. Гипнотический взгляд. Ришар Микелис был весь как сжатая пружина.
– Что-то с женой? – спросил он, не мигая.
– Нет-нет, лично вас дело никак не касается, не волнуйтесь. Это… немного сложно, можно я войду в дом и все вам изложу?
– Вы ведь в курсе, что я больше не работаю ни с полицией, ни с жандармерией, да?
– Мне сказали.
– Тогда зачем вы приехали?
– Мне нужно с вами поговорить.
Ришар Микелис скрестил руки на груди, под одеждой проступили мощные мускулы. Он был одет в шерстяной свитер поверх футболки, но казалось, не замечал холода.
– Я приехал из Парижа специально, чтобы с вами встретиться, – повторил Алексис.
– Я больше не консультирую. Вам стоило позвонить, тогда не пришлось бы зря мотаться. Извините.
– Я знал, что по телефону вы откажете сразу, поэтому привез вам это.
Алексис поднял к груди красную папку.
Зрачки в серо-зеленой оправе взяли папку на прицел.
– Похоже, вы не поняли, молодой человек: я ушел в отставку.
– Вы лучший криминолог в стране, если не в Европе. Мне нужно ваше мнение. Это
