их. Сотни раз. Он понимал в тот момент, что это так, но… Ни одному из них не удалось еще рушить с полок его души весь накопленный жизненный скарб. Этим двоим достаточно только коснуться его, чтобы все с грохотом валилось со своих мест от этой бешеной качки. Маккене ничего не остается, как в миллионный раз расставлять все по местам до следующей волны.
Шон смотрит ему в глаза. Этот его лисий взгляд, застывший в полуулыбке! О, нет! Не смотри так, Стив!
«Вот черт! Он, и правда, его кормит». Последние фразы сериала. Рой обожает этот фрагмент, но Стив смотрит сейчас на него и неслышно, одними только губами повторяет: « Вот, черт! Он и, правда, его кормит». Маккена улыбается в ответ.
Последний эпизод. В кадре главные герои. Рей Макгрегори и Конти Аллали. Парень набирает в рот глоток бульона, чтобы дать Рею. В студии тишина. Даже мухи не летают, проникнувшись единым вниманием. Темно. Лишь освещенный пятачок декораций. Вокруг, затаив дыхание, сотня человек. Вся съемочная группа. Импровизированные столы с шампанским. Люди стоят, сидят, но никто не дышит. Последний эпизод для пятерых. Оператор, светотехник, звукорежиссер и двое актеров. Остальные уже отсняли свой самый необычный в жизни сериал. Нежность, текущая между главными героями, касается каждого. Это тяжело. Очень. И хорошо, что вокруг темно, потому что у некоторых текут слезы. Это, как кусок жизни, который через несколько мгновений станет прошлым. В него уже не войдешь, уже не исправишь, не переделаешь. Огромная семья в сотню человек. Кто-то уходил, кто-то работал лишь в нескольких эпизодах, но атмосфера… Это кусок жизни. Не просто роли. Не просто герои. Сейчас оператор скажет такую обычную фразу. Он говорил ее сотни раз. Но сейчас это будет приговором. ВСЕ. СНЯТО. Мгновение. Еще мгновение, оттягивающее время от первого кадра до этой последней точки. ВСЕ. СНЯТО. Не говори! Подожди! Дай еще секунду!
– Это… аванс. А теперь давай выпей глоток. Тебе нужно есть.
– Не могу.
– А так?
А так? Как? Кто теперь ответит?
ВСЕ. СНЯТО. И тишина. Особая категория тишины. Фильм снят. Но не для этих двоих. И не для этих ста. Кто-то должен включить рубильник, чтобы зажглось освещение, но он не спешит. Это мгновения особой тишины. И особой темноты. Она тягучая. Вязкая. Она пропитывает дыхательные пути и застревает хлопьями. Рой смотрит на этот светлый пятачок студии, где он и Энди. Только другой он, и другой Энди. Кто-то словно протискивает сквозь него металлический кол. Под углом. Наискосок. Через левую ключицу к сердцу. Медленно так. С пониманием, как больнее. Попадает не сразу. Вытаскивает, и вновь. Только чуть изменив угол. Энди стоит, прижавшись к нему спиной, и Маккена не может видеть его лица. А надо? Он и так знает, чувствует, что тот испытывает.
Рой смотрит на экран. Титры. Длинные бесконечные простыни титров. Почему сейчас он вспомнил эти последние минуты работы? Почему бережно упаковал и сложил аккуратными стопками? Как получилось так, что Маккена не просто принял сериал, он прожил его вместе со всеми. И теперь фразы… Первые фразы, когда одна жизнь кончилась, а другая не началась. Тонкая полоса между двумя, летящими в разных направлениях электричками… Когда прошлое неотступно несется назад, а будущее, сломя голову, летит вперед. Эти фразы – как названия глав открытой книги, страницы которой перебирает ветер.
«Ребята, мы все же сделали это! Как я горжусь вами», - Рон Галлилей, режиссер, который, как капитан потерявшего управление судна. Здоровенный, широкоплечий, с копной золотящихся волос, собранных в хвост. – «Я делал это все три года, но только теперь могу признаться. Черт возьми! Я и, правда, горжусь вами»!
Джой Вайт, сценарист, перенявший увлеченность Бернарды и писавший сценарий к последним трем сезонам. Тощий, с огромной, беспредельно растягивающейся улыбкой и бархатным голосом, вдруг всхлипнул и сказал: «Не знаю, кто и что об этом подумает и скажет, но даже, если после этого я не смогу найти работу… В общем, я бы ни секунды не колебался, если бы вы позвали меня, решив начать все заново. Я люблю всех вас. Я люблю каждого из вас».
После очередь дошла и до Джима Сноу, сыгравшего Рея Макгрегори и Роя Маккену в одном лице. Этот до мозга костей натурал, полностью лишенный брутальности, но обладающий чем-то затягивающим, что Маккена так и не смог классифицировать, сыгравший гея так, что, должно быть, должен был сам усомниться в своей ориентации… Он совершенно не умел говорить, и не умел до такой степени, что трудно было представить, что он вообще может быть актером. Джим постоянно повторял фразу: «Ну, вы знаете», словно это убеждало его в чем-то. «Все, что я понял…ну, вы знаете? Я обнаружил, что иногда ты не до конца понимаешь, что реально делаешь до тех пор, пока это не закончится. Многие из тех, что сейчас здесь и тех, кого нет… э-э… спасибо вам за все. Огромное спасибо». Последние слова дрогнули душевными слезами.
«Честно говоря, я не знаю, что мы тут с вами делали эти годы, но я рад, что провел их с вами. Я не могу говорить об этом, как о работе, потому что это было нечто совсем иное. Я, конечно, рад, что мне платили, но… Черт! Я бы сделал это еще раз бесплатно». Коллин Фрей. За эти годы из двадцатилетнего мальчишки, без особой надежды пробовавшего первую роль, он превратился в великолепного профессионального актера.
Бесконечно ползут титры. Бесконечно ползет время. Только жизнь, разогнавшись, несется через все препятствия. И время летит мимо. Оно принесет с собой Энди. Скорый поезд с одной остановкой. Рой будет ждать его на платформе, а, значит, все хорошо.
Часть 2. I STILL LOVE HIM
3.2. I STILL LOVE HIM. (Я все еще люблю его)
Рой сидел на сцене и периодически выпадал из реальности. Тонны вопросов и тонны ответов смешались в его голове, и единственное, о чем он мечтал — чтобы все, наконец, кончилось. Он уже начал хотеть есть, потому что в желудке кроме утреннего кофе — ничего. Отвечать на вопросы тоже не входило в круг его вожделения. К тому же, он ждал Энди, и это его занимало куда больше, чем все происходящее вокруг. Он думал обо всем подряд. Причем, совершенно не замечая этого. Муза в последнее время стала очень неряшливой. Хотя… Не зря же говорят, что от долгого совместного проживания биологические особи становятся похожими друг на друга. Вот и позавчера, явившись без предупреждения, муза пораскидала всюду свои платья и уселась ждать Энди.
