и ты невъебенно охуеешь с D.E.N'а. L'appetit vient en mangeant. Это - пиздец всем тотализирующим дискурсам под отдельно взятой черепной коробкой. Nihil est in intellectu, бля, quod non fuerit prius in sensu.
--Слушай, Цицерон, а чего вообще туда понапихано?
--Спроси лучше, чего туда не напихано. Der langen Rede kurzer Sinn, это информационный вирус. Биохимическая структура, которая временно перекрывает восприятие наводками из энергоинформационного поля. Вот только ты всё равно ни хуя не поймёшь. А через несколько часов отступает. Cessante causa cessat effectus.
Я сорвался. И вмазал Кислому в скулу без замаха. Ему хватило.
--Мэн, ты чё, охуел, бля, в натуре.
Я прыгнул на него и вцепился двумя руками в горло.
--Слушай сюда, уёбище. Не отступает ни хуя твой D.E.N, ни через несколько часов, ни через сутки,-- Кислый покатился по асфальту. Во многом, благодаря моему пинку,-- я тебя сейчас прямо тут урою, если не скажешь, как мою бабу из неадеквата извлечь.
--Noli me tangere,-- простонал дилер, прижимаясь спиной к чугунной ограде,-- хуй его знает. А если ты меня сейчас убьёшь, то узнаешь, какие люди за мной стоят. Да ты по любому, бля, встрял!
--Я уже знаю, какие люди за тобой стоят. И это явно не чурки.
--А при чём тут чурки.
--А при том, сральник ты, пиздючий, что ты пихал дрянь на их территории. И сейчас они будут прямо здесь про твою душу. А косоглазые, под которыми ты ходишь, ни хуя не сделают, потому, что войны не хотят.
--Вот сейчас, бля, всё брошу и стану твоих чурок дожидаться. Farewell, парень.
Он отбросил меня в сторону и подорвался бежать в руины, а я выстелил ему в спину из станнера. А потом сидел в руинах и наблюдал, как чурки приводят в чувства обездвиженного пушера, дабы тот смог в полной мере насладиться избиением по самым интимным местам и последующим погружением в радужную жижу под мостом.
Farewell, Кислый. При жизни ты был уёбищем. И сдох ты тоже, как уёбище.
Когда я вернулся домой, на Насте лица не было.
--Ну что уже случилось?-- спросил я, вкладывая обойму станнера в подзарядник.
--Что?-- Настя едва сдерживала слёзы,-- А ты посиди и послушай. Это невыносимо. Ты, Димыч, извини, но я так больше не могу.
И ушла, не оборачиваясь.
А время текло так вяло, как будто и не текло вовсе, а завязло давным-давно, а цифры на часах сменяются лишь в силу инерции - с каждой секундой всё медленнее и медленнее.
--Ты помнишь, как мы в Волгограде на рынке пирожки воровали?-- заговорила Нюрка,-- Вы тогда драку затеяли, а я стащила из бидона штук пять... С капустой... А на вас тогда менты наехали, но всё равно отпустили... Такие вкусные пирожки были...
И снова тишина. Щёлкнул подзарядник - обойма полная.
--Нюрка, Нюрка...-- прошептал я,-- Не были мы в Волгограде. И Волгограда, поди, уж лет сорок, как нету.
Она не слышала.
Ближе к вечеру пришли Жора и Полина. Есть в них что-то общее - странный, ни с чем не сравнимый взгляд людей, которых не раз убивали, да так и не убили. И улыбки у них одинаковые - усталые такие улыбки, мол, самое страшное позади, а, значит, ничего не остаётся, кроме как улыбаться.
Жора принёс D'n'H-модуль.
--Ты где его достал?-- поинтересовался я, глядя на то, как Капут цепляет на Нюрку сенсорную сетку.
--Спиздил,-- односложно и глухо ответил Жора.
--И ты умеешь им пользоваться?
--В мединституте этому учат,-- Жора раскрыл модуль и набрал несколько команд на клавиатуре,-- В общем, что я могу тебе сказать... Иммунная система малехо подавлена, но фурычит, модуль уже занялся тем что приводит её в чувства. Всё остальное работает нормально... кроме разве что мозга. Там у нас неразбериха полнейшая. Я, конечно, до хуя чего забыл за двадцать лет, но, могу тебе сказать, что энцефалограмма у Нюрки престраннейшая и не только: здесь ещё и... Да... Говоря простым языком, глючит её сейчас не по-детски.
--Ну, это и без модуля заметно.
--Короче так: модуль я тебе оставлю - сетка подключена бесконтактно, так что можешь не опасаться, если твоей подруге вдруг придёт в голову прогуляться. Да, кстати, у тебя в коридоре под комодом валяется шприц.
--Как ты его там нашёл? Я всё перерыл.
--Да Полина ключи твои за комод уронила, когда куртку вешала, вот и обнаружили баян под лавкой.
--Слушай, у Нюрки же на руках ничего нет.
--А ты, я смотрю, как будто первый день живёшь на этом свете. Я таких придурков видал, что напрямую в сердце вкалывали. Посмотри под коленками.
Капут угадал с первого раза. Именно под правой коленкой и обнаружился след укола.
--Дура,-- прокомментировала происходящее Полина.
--А что теперь поделаешь,-- Жора пожал плечами,-- вот оклемается, тогда и можно будет надавать ей по мозгам за плохое поведение. А сейчас её хоть на части руби...
Кривые на мониторе D'n'H дёрнулись. Нюрка встала.
--Ни хрена ж себе,-- удивился Капут.
--Привыкай...
--Я их ненавижу,-- хрипло проговорила Нюра,-- она тебя едят... глазами, ушами... рвут на части. И всем всё равно - как будто по приказу пришли тебя слушать, как будто ты враг им какой... Да будь я им врагом - и то было бы проще... Врага убить можно... А здесь кого убивать? Скажи им, что меня не будет... Давай вернём деньги и свалим отсюда - я не могу так больше...
Шатающейся походкой она пересекла комнату и присела в углу, уронив голову на колени.
--Я не хочу больше петь... Вернусь домой, восстановлюсь в...
Жора отвернулся к модулю, который выдал ему очередную порцию данных.
--...знаю... знаю, что не смогу... идите, отстраивайтесь,-- Нюрка закрыла глаза и начала крениться набок.
Полина помогла вернуть её на место.
--Да, кстати,-- заметил Капут, не отвлекаясь от монитора,-- ты на улицу особо не суйся. Там сейчас чурки и косоглазые натуральную войну устроили. Собственно говоря, между ними давно искры скакали, но Кислый сыграл роль детонатора. Случайно не знаешь, кто мог его так хорошо подставить?
--Случайно знаю. А ты, случайно, не знаешь, никто ещё не догадывается?
--Можешь по этому поводу не беспокоиться. Я, чтоб ты знал, побывал за продмагом по дороге к тебе. Так вот, какой-то хмырь умудрился зарядить туда кассетником. Только конечности во все стороны.
--Да уж, "какой-то",-- усмехнулась Полина.
--Там что, в самом деле война?-- спросил я.
--Ну, не то чтобы война - скорее отстрел всего, что
