class="p1">— Да. И ни один из них не способен заставить тебя толкнуть человека с лестницы.
Глава 6. Звери в сердце
Странно. Почему Морозов так необычно произнес эти слова насчет зверей?..
Нет, ну понятно, что это у него аналогия с его собственной песней, и он привык выражаться метафорически. Потому что все свои тексты он сочиняет сам.
Но интонации очень уж многозначительные…
Может, он ввернул так намек на ответку к тому, что я сказала за новогодним столом во «Дворце»? Когда хотела остановить его рискованный порыв напиться?..
Смущенно переминаюсь на ступеньке, чувствуя пристальное внимание босса. Из-за того, что он стоит ниже, наши глаза находятся почти на одном уровне, и я волей-неволей вглядываюсь в глубокую синеву его взгляда. Ищу ответы на свои вопросы… и не нахожу. Слишком уж смущает его близость.
В конце концов я решаю ответить так же метафорично. В том же тоне.
— Чужих зверей часто недооценивают, Матвей. Боль, Печаль и Разочарование тем и страшны, что кажутся обычными эмоциями.
Морозов вдруг поднимает руку и прикасается к моей косичке. Проводит по ней пальцами вверх, чуть задержавшись возле щеки… потом осторожно поправляет мой красивый головной убор на голове.
— А кто сказал, что я говорю о них? В твоем сердце живут другие звери, ты же знаешь. Их зовут Жалость к себе, Недоверие к людям и Тоска… и они способны терзать только тебя саму, — он спокойно убирает руку под моим широко распахнутым взглядом и добавляет: — Отлично выглядишь, Ника… как настоящая Снегурочка.
— Спасибо…
— Идем, время не ждет, — босс продолжает спуск, а я стою как громом пораженная.
Он только что повторил мои собственные слова, которые я сказала ему при нашей первой встрече!
Шаги догоняющих нас операторов выводят меня из ступора. Быстро спускаюсь на цокольный этаж, не сводя глаз с высокой атлетической фигуры Морозова в белом свитере.
А что, если… он всë вспомнил?!
Ох, это было бы замечательно. И очень, очень, волнительно! Потому что я даже не представляю, что ему сказать, если он спросит, по какой причине я утаила от него факт нашего знакомства. Ведь по логике вещей простая уборщица из его клуба не могла быть в курсе насчет его амнезии.
Если только я не признаюсь ему, что еще до застолья мне «повезло» подслушать под ëлкой кучу разных сплетен о нëм…
С этими сумбурными размышлениями я шагаю на порог музыкальной студии. И их моментально выметает из головы под прицелом камеры единственного оператора. Видимо, решил остаться тут с ребятами из «Морозного клана», сочтя их более ценным материалом для своего видеоблога. В составе их группы всего пятеро парней — молодых и энергичных. И можно легко определить, кто есть кто, глядя на их рабочие инструменты.
Рыжий малый с озорными глазами жонглирует палочками над барабанной установкой.
Двое особенно эффектных шатенов-близнецов настраивают свои блестящие электрогитары.
Смуглый неулыбчивый брюнет с шапкой прямых иссиня-черных, как у азиата, волос сидит за синтезатором и без выражения смотрит на меня. А из-под густой длинной челки блестят его чернильно-темные глаза.
Ну и пятый тип — обалденно симпатичный, прямо аж сахарный, кудрявый блондин романтического вида, — бродит по комнате с наушником и микрофоном. Вероятно, это новый вокалист. Тот самый, что заменил Морозова, официально вышедшего из состава группы и выступающего с ними только по желанию. В качестве приятного хобби между делами своего бизнеса.
— Ника, привет..! Привет, Ника! Присоединяйся! — приветствуют меня эти парни наперебой, и я ошеломленно делаю большие глаза.
Разве мы с ними знакомились? Что-то не припоминаю…
Морозов прерывает мою рефлексию, шагнув ближе и властно притянув к себе за талию.
— О тебе ребята уже наслышаны, — небрежно сообщает он, — так что я просто представлю их тебе. Рыжего барабанщика зовут Жека… Вот эти «двое-из-ларца» братья Дэн и Алек, гитарист и бас-гитарист. Клавишник предпочитает, чтобы его называли Мрак… а вокалист у нас — рубаха-парень Фëдор.
— Можно просто Федя! — широко улыбается сахарный блондин.
— Очень приятно! — бормочу я, чувствуя себя слегка пришибленной от такой мощной волны невербального общественного одобрения. Эти ребята ее прямо-таки всеми жестами транслируют.
За исключением меланхоличного клавишника, которому, похоже, вообще плевать на все вокруг. Единственное, что вызывает у него хоть какие-то эмоции — это вернувшаяся компания операторов. Из-за них в комнате становится тесновато, и он бросает на них недовольный взгляд.
— Что у нас сегодня на повестке дня? — лениво уточняет вокалист, явно работая на камеру. — Предлагаю начать с новогодней кавер-версии.
— Добро, — кивает босс, и Федя азартно щелкает пальцами.
— Отлично. «Звери его сердца», раз-два-три… поехали!
Глава 7. Новая песня
Знакомая мелодия наполняет всë пространство музыкальной студии проникновенными аккордами вступления, но я не особо вслушиваюсь. Потому что вокал на себя берет Федя с его юношески хрипловатым тембром, а не Морозов. Последний вообще отходит к барной стойке, чтобы плеснуть себе напитка из какого-то непрозрачно-стеклянного темного графина.
И это мгновенно напоминает о моих непосредственных обязанностях маленького личного цербера для босса.
Я тихонько подхожу туда, приглядываясь к бокалу… и с облегчением вижу там обычный свежевыжатый сок. То ли апельсиновый, то ли морковный, судя по оранжевому оттенку.
— Бдишь? — насмешливо комментирует Морозов, наблюдая за мной поверх стеклянного ободка. — Молодец. Хорошая девочка.
— Это так смешно? — криво улыбаюсь я.
— Это забавно, — соглашается он. — И я этому только рад. Ты необычно на меня действуешь, Ника… очень освежающе.
Босс салютует своим бокалом, словно посвящая мне какой-то тайный тост, и делает щедрый глоток.
Я осторожно разглядываю добродушное выражение его лица.
Интересно, он собирается как-то пояснить свои недавние многозначительные слова на лестнице или нет? Я ведь чувствую, всем нутром чувствую, что он как-то иначе теперь смотрит на меня… совсем не так, как это было на празднике во «Дворце»! Неужели решил умолчать?..
— Матвей! — решаюсь я спросить, максимально понизив голос. — Есть еще что-нибудь важное… о твоем состоянии, что мне следует знать?
Несколько коротких секунд он в раздумьи крутит в руке полупустой бокал. Затем, помедлив, сообщает:
— Есть. Но сейчас не время и не место это обсуждать, моя нежная прелесть.
От такого неожиданно игривого обращения с тягучими, отчетливо интимными нотками в красивом низком голосе у меня брови ползут наверх. Стою и моргаю, пока босс одними лишь глазами не указывает куда-то налево.
Там топчется незамеченный мной прежде видеоблогер и увлечённо снимает нас обоих на камеру. Блин.
— Как скажешь… милый! — выдавливаю из себя с запинкой, быстро уставившись на босса старательно преданным взглядом.
— Нова! — зовет
