Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Бельгии и у Нидерландов разные исторические предпосылки, наши страны по-разному организованы, являют миру неодинаковые парадоксы, разные линии разлома.
Паломничество на Изер[6]
[7]
Эта глава начинается не в долине реки Изер, не в Стеенстрате, Пашендале или Ипре, где впервые в истории человечества сотни тысяч молодых людей были умерщвлены индустриальными средствами. Ее начало относится не к 1914—1918 годам, не к 1920-му, когда первая группа паломников-манифестантов отправилась к Стеенкерке, и не к 1928-му, когда был заложен первый камень Башни на Изере.
Я хочу вернуться вместе с вами в 80-е годы ХХ века, точнее, в 1983-й, под крышу холодной войны. Это было еще до 1989-го, чудесного года, когда Берлинская стена развалилась на куски, а Европа изменилась до неузнаваемости. Коммунизм испарился, красная опасность исчезла, а угрожающе нацеленные на Западную Европу ракеты СС-20 были перекованы в плуги или трактора. Но в 1983 году об этом не было еще и речи. Стена должна была простоять по крайней мере еще лет сто, а на Железном занавесе никто из нас не смог бы заметить ни пятнышка ржавчины.
Отправимся вместе на станцию Схарбек, в пригород Брюсселя. Сегодня воскресенье, 23 октября 1983 года. По мирной привокзальной площади проходит часть огромной демонстрации за мир, против крылатых ракет — наших крылатых ракет, не восточных, не советских, а ракет НАТО, ракет Запада. Такие демонстрации проводились во многих европейских городах. В Гааге они собрали 500 тысяч участников. Они выражали массовое требование мира, волю к миру, которая в эти далекие годы захватила страны Западной Европы. Со времен Второй мировой войны Брюссель не видел на своих улицах такие огромные массы людей. Позже, 20 октября 1996 года, здесь соберется еще больше народа на Белый марш, но это было уже другое изъявление воли, другой повод для негодования.
В НАТО, чей генштаб расположился в Эвере, другом пригороде Брюсселя, такого никак не ожидали. Кто вдохновлял этих бельгийцев? Ультраконсервативные, правые, сонные фламандцы, все до единого зараженные голландской болезнью? От кругов НАТО можно было ожидать, что там все, как водится, хорошо информированы. Ведь каждый год они выбрасывают кучу денег на шпионаж. Но о том, что творится и говорится за пару сотен метров от входа в натовский бункер в Эвере, они ни малейшего понятия не имели (и не имеют).
Солидные органы мировой печати — «Монд», «Таймс», «Франкфуртер альгемайне» — писали, что крупнейшие пацифистские демонстрации прошли в Нидерландах. И по абсолютным показателям они были правы. Но в относительном смысле, в пересчете на численность нашего населения крупнейшая во всей Европе демонстрация против ракетного вооружения состоялась в 1983 году в Брюсселе. Как могло случиться, что Бельгия — преданнейший союзник Соединенных Штатов, маленькое королевство, принявшее НАТО с распростертыми объятиями в то время, когда генерал де Голль выдворял из Франции трансатлантический альянс, — что именно Бельгия заразилась этой ужасной голландской болезнью? Так писали влиятельные, серьезные газеты. Влиятельные, серьезные журналисты ничего не уразумели в происходящем, они тоже ничего не поняли.
Я же вполне понимаю, что даже самые блестящие зарубежные военные, журналисты и политологи просто растерялись. Им приходилось выдумывать такие теории и категории, которых не найти и в самом лучшем учебнике. В Брюсселе произошло нечто немыслимое. Пацифизм, который вывел на улицу десятки тысяч бельгийцев, глубоко уходил своими фламандскими корнями в католицизм и национализм. Он не был продуктом импортного производства, ввезенным из Голландии. Это был некий оксюморон, contradictio in adjecto[8] — правый пацифизм, пацифизм одновременно фламандский и правый. Историки часто предпочитают называть его антимилитаризмом. Можно и так. Словосочетание «правый антимилитаризм» звучит не менее парадоксально.
Не могу не признать, что на демонстрации против крылатых ракет выходили члены профсоюзов Фландрии, Валлонии и Брюсселя, социал-демократы, а также несколько сот троцкистов. Кроме того, там присутствовали все члены партии «зеленых». Левые были представлены в массовом порядке, что было вполне ожидаемо. Но столь же многочисленными были желтые флаги с фламандским львом, фламандские флаги, которые видишь каждый год во время паломничества на Изер.
Не собираюсь отрицать и того, что в демонстрациях участвовали десятки тысяч франкоязычных соотечественников. Но ошеломляющим в тот день было число брюссельских фламандцев в рядах демонстрантов. Один мой приятель ради такого случая приехал поездом из Антверпена со всей своей партийной ячейкой, потому что был махровым социалистом. Выйдя с вокзала на улицу, он чуть не упал в обморок. Вместе с товарищами он очутился в лесу из гордых фламандских флагов. «Я думал, что попал прямо к нашим паломникам», — рассказывал он мне потом.
Итак, о Паломничестве на Изер.
В 1983 году народу там собралось, правда, не 400 тысяч, но уж точно несколько десятков тысяч человек. В последнее время число участников постоянно снижается. А с 2003 года движение вообще разделилось. Группе радикалов показалось, что прежние идеалы паломничества вроде «Нет войне», «За самоуправление» и «Мир Божий» пропахли нафталином, и тут же организовалось движение, привлекшее в свои ряды более правую публику, прямо скажем, ультраправого толка. Но разве гораздо раньше немецкий журнал «Шпигель», обычно хорошо информированный, не заклеймил прежнее Паломничество на Изер как Faschistentreffen («фашистское собрание»)? И разве не его солидные британские газеты называли fascist rally («фашистский слёт»)? Наш вывод: антверпенский социалист до смерти перепугался, когда попал в самую гущу фашиствующей демонстрации протеста.
Но этот вывод неверен.
Фламандские националисты обладают сильной, традиционной наклонностью к миролюбию — иначе говоря, к пацифизму. В 80-е годы целые семьи — муж, жена, дети, соседи, их собаки — тысячами участвовали в массовых демонстрациях за мир под зубчатыми флагами со львом Фландрии. Отделений Народного союза в деревнях и поселках было не счесть. Как и во время первого изерского паломничества 1920 года, на глаза попадались транспаранты «НЕ БЫВАТЬ ВОЙНЕ». До сих пор мне еще не приходилось слышать о фашистах-пацифистах.
«Не бывать войне». Эту надпись можно видеть и на Башне на Изере, куда каждый год направляются паломники. А для иностранцев, не владеющих нидерландским, рядом написано Plus jamais de guerre, No more war, Nie wieder Krieg. Вы что, читать не умеете?
В общем, фламандские националисты не только пацифисты, но в придачу еще и отпетые интернационалисты. Не стали ли они на виражах истории — а таких виражей Бельгия знает немало — еще и коммунистами?
И опять вывод неверен.
Эти люди числят себя правыми, центристами, левоцентристами или занимают еще более неясные
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
