что этот бородатый больно похож на каноничного волшебника. И вообще, зачем мне садиться? Дал бы письмо, я бы прочитала его в своих покоях. И не нарушаю ли я сейчас какое-нибудь средневековое правило поведения, находясь с мужчиной, не своим мужем, наедине? Видимо, здесь все устроено слегка иначе, чем в нашем обществе Средних веков.
— Как я свяжусь с мужем? — спрашиваю я.
— Как обычно, Ваша милость. — Бородач подходит к своему столу и берет какую-то склянку.
— Извините, уважаемый, после нападения у меня бывают провалы в памяти.
— Вы меня простите, Ваша милость, — кланяется бородач, — я об этом не подумал. Вам нужно выпить этот отвар, в нем кровь вашего мужа. Так между ваши установится связь на пять-десять минут, вы успеете поговорить.
Отвар кровью? Привет, вич-инфекции и гепатиты! Но, видимо, варианта отказаться у меня нет. Что ж, буду надеяться, что мой ненаглядный не ходил налево и не тыкал в себя неизвестными иголками, а потому не заработал какую-нибудь заразную гадость.
Бородач вытаскивает пробку из маленького флакона и протягивает мне. Выпиваю залпом. На вкус — как валерьянка со сладковатыми нотками. Сносно.
— Теперь поскорее ложитесь, Ваша милость, иначе ударитесь, — вдруг забеспокоился бородач.
И с чего мне падать? Я вполне хорошо себя чувствую… Ну, голова чуть кругом пошла, но это же ничего?
Бородач успевает ухватить меня за плечи и уложить на диванчик, прежде чем я перемещаюсь в странное место.
Какая-то снежная поляна с камнем посередине. На этом камне я и оказываюсь, медленно поднимаюсь и оглядываюсь. Как будто бы лес в паре десятков метров, а вроде бы его и нет: все объекты вдали размытые, словно их потерли стеркой.
Где же я? Меня усыпили? Я поворачиваю голову и…
Боже!
— Гриша? — Я прижимаю ладони к губам, не веря своим глазам. Живой!
В голове проносятся тысячи мысли сразу. Первая и главная из них: мой муж из прошлой жизни жив! По крайней мере я вижу его — те же темные волосы, та же короткая густая борода, тот же серьезный взгляд. Пока он не засмеется искренне, как только он умел, все вокруг думают, что перед ними суровый мужик. Они не знали, что это самый добрый человек в мире, не способный на жестокость.
Гриша тоже переместился в этот мир? Он нашел меня, как-то узнал, что именно я, Виолетта Ивановна, спустя много лет перемещусь в тело Леотты, он ждал меня.
Не в силах сдерживать эмоции, я бросаюсь вперед, к нему, обнимаю. Но откуда этот холодный взгляд? Меня отталкивают.
— Что ты себе позволяешь, Леотта? — сурово спрашивает мой… нет, это не Гриша. Это Риввард. Мой законный муж в этом мире. Так поразительно похожий…
Я не смогла заметить сходства через портрет, который хранится у меня в кулоне у самого сердца, но теперь не могу оторвать взгляда. Не бывает таких похожих людей. Может, если сказать ему его настоящее имя, он вспомнит?
— Гриша? — неуверенно шепчу я.
— Не трать наше время, Леотта, — холодно говорит Риввард. Теперь я уже точно убеждаюсь, что с моим покойным мужем у них лишь внешнее сходство. Гриша никогда не говорил, да, наверное, и не умел говорить таким стальным голосом.
Замечаю, что Риввард, несмотря на холод вокруг, одет в простую белую рубашку. Правда, она запятнана кровью. Чужая или его собственная? Он выглядит словно только что выглянул из гущи сражения на созвон в магический Скайп.
— Я… Прости, я в последние дни сама не своя, — лопочу, оправдываясь.
— Да, мне об этом уже сообщили. Преступников нашли?
Как мило. Значит, их судьба тебя волнует, а моя — не особо? Прочь всю сентиментальность, она тут не к месту. Я смахиваю с глаз подступившие слезы. Это не мой Гриша, а обычный грубиян. Запретил мне даже обнять себя? Хорош муженек! Приструнил меня, как ребенка. Больше я такого не допущу.
— Нашли. Я распорядилась организовать с ними встречу, — говорю уже гораздо тверже.
— Встречу? О чем с ними говорить? — презрительно ухмыляется Риввард.
— Хочу узнать, почему на меня напали.
— А то сама не знаешь? — бросает он. — Очевидно, люди не слишком довольны, что новая графиня не оправдала их надежд.
— Ты мог бы догадаться об этом и до свадьбы. Что я не твоя истинная!
Говорить на тему, в которой не слишком разбираешься, довольно легко. Нужно просто подкидывать хоть какие-нибудь знакомые факты, и собеседник сам продолжит за тебя. Прием, подсмотренный на десятках устных зачетов, которые я принимала или наблюдала.
— Я это прекрасно знал. Надеялся, что твоей слепой любви хватит, чтобы хотя бы немного улучшить ситуацию. Очевидно, это была ошибка, и мы оба это знаем. Будь благодарна, что я не вышвырнул тебя из дворца, хотя многие и думают, что стоило. Но это не дает тебе права распоряжаться там, будто ты у себя дома.
— Я у себя дома, — упрямо возражаю я. — Ты взял меня замуж, а значит, теперь твой дом — это мой дом. И раз уж мой муж где-то в разъезде, я буду распоряжаться этим домом так, как посчитаю нужным.
Риввард неторопливо снимает перчатку с руки и отвешивает мне легкую пощечину. Мне?! Как он посмел!
Я не остаюсь в долгу и бью его ладонью по щеке. Чуть выше бороды появляются несколько полос. Да, ты женился на девушке с коготками, красавчик.
— Не смей поднимать на меня руку, — зло говорю я.
А Риввард стоит ошеломленный моим движением. Он медленно касается щеки, на которой уже выступила кровь.
— Ты меня ударила, — не спрашивает, а спокойной говорит он. — Понимаешь, что это значит?
— Что кое-кому следовало бы научиться вести себя с женщинами.
Риввард вздыхает и надевает перчатку.
— Мы поговорим об этом, когда я вернусь. Как мой сын?
— В порядке, — смягчаюсь я. Кажется, хотя бы о Лесандре граф заботится искренне.
— Передай ему мои слова, раз уж сама не в силах отдать правильный приказ. Тех преступников нужно казнить. Вздернуть на деревьях между нашим дворцом и городом. Пусть каждый видит, к чему приводит покушение на графскую семью.
— Голодному бедняку, ворующему еду, ты, полагаю, отрубаешь руку? — максимально вежливо интересуюсь я.
— Разумеется.
— Наказание не соответствует проступку.
— Важна не мера наказания, а его непреклонное исполнение.
— Так и назначь подходящую меру!
— Они пытались убить вас с Лесом. Теперь мы убьем их. Думаешь, это неправильно? — Риввард усмехается. — Тогда ты ничерта не знаешь о правлении. Отпустишь их сейчас, и завтра найдешь змею под подушкой. Они не оставят своих попыток убить тебя.
— О, так ты заботишься обо мне? — с издевкой произношу я. — Это
