что это к болезни или гибели кого-то из домашних.
Золу из печки никогда не выкидывали и просто так не портили. Она в огороде урожаю помогала, белье с ее помощью кипятили и выбеливали, ушибы, ссадины лечили, во все мази и отвары добавляли, волосы мыли, конюшню и хлев припудривали.
С печью было связано много обычаев
Нельзя было на печи сидеть, пока хлеб пекся. Считали, что так тесто человек держит сверху и хлеб не будет пышным, ароматным, пропеченным.
Для облегчения родов открывали заслонку на печи и держали ее открытой до тех пор, пока малыш не появится на свет.
Закрывали заслонку, когда кто-то (особенно мужчина) отправлялся в дальний путь. Считалось, что так человек будет чувствовать охраняющее его тепло родного дома.
Сваха перед началом предсвадебных переговоров подходила к печи и грела возле нее руки. Все остальные молча ждали или тоже грели. Это считалось хорошим знаком – новая семья будет жить в тепле и довольствии долго.
Возвращаясь домой после похорон, жители дома, переступив порог, сразу прикасались ладонями к печи, чтобы не было в ближайшем будущем другого горя – еще одного покойника. Печь «кормили»: первую ложку каши из общего горшка, первый кусок от каждого каравая, блины, куски сала, масло, вино и даже монеты – все принимала в себя печка и от этого «становилась добрее», лучше готовила еду, грела всех в доме. Возможно, так появился образ печи в русских сказках: добрая, теплая, но очень строгая к невоспитанным, грубым людям.
Зола печная могла и о судьбе рассказать. Выходили девушки в ночь перед Крещением на улицу, рассыпали золу по нетоптанному снегу, а утром смотрели, какой след первым отпечатался. Смотрел носком в дом – скоро гость будет; от дома – умрет кто-то из домашних. Мужской след к дому – скоро девице мужчина любый встретится; женский след – завистница вред сделает. А если следа не было, значит, ничего и не изменится.
Печь – неизменная героиня русского фольклора.
На печи ездит Емеля «по щучьему веленью, по своему хотенью».
На печи тридцать лет и три года лежит Илья Муромец, дожидаясь своего героического часа.
Печка помогает девочке и ее братцу спастись от Бабы-яги.
За печью живет домовой.
А как лечила русская печка! Не зря в народе говорят: «Печь – что мать родная». Простыл немного – тогда вот тебе чай из листьев черной смородины да ягод сухой малины и на печь, чтобы семь потов сошло. К утру все хвори проходят.
А малых детей так и вовсе в печи «допекали». Не доносила мать дитя в чреве или слабым он родился – печка поможет. Славяне считали: печь соединяет миры небесный, земной и загробный. Тройную силу получал ребенок, которого клали на лопату, заворачивали в замешенное на воде из трех колодцев тесто, оставляя дырочки только для рта и носа и в печь три раза (каждый раз ненадолго) ставили. Огня в печи не было, только угли тлели. Пропаривался ребеночек хорошенько в тесте, вся хворь из него выходила, и рос он себе, здоровый и счастливый, на радость отцу и матери печкиными заботами.
Печка весь дом прогревала: и людей, и утварь, и все углы.
Сведем домок в красный уголок
В избе у славян всегда красный угол был. Его называли еще верхним, большим углом, красным кутом. И какое название ни возьми – а все почетное. И все потому, что это не только самое красивое в избе место было, но и самое важное.
Когда дом начинали строить, сразу определяли, где печь будет и где красный угол. Обычно его определяли напротив печи, на юго-восточной стороне дома, да так, чтобы тот, кто входил в комнату, приложив руки к теплой печи – поздоровавшись значит, – сразу на красный угол посмотрел, богам поклонился (позже креститься стали), а только потом с хозяевами разговор заводил: «Без бога – не до порога». Но к самому красному углу гость подходил только по особому приглашению.
Современное устойчивое выражение «иметь свой угол» с древности соотносится со значением выражения «красный угол». Иметь свой красный угол – значит иметь пристанище, жилище, дом. Ни одна изба без красного угла не строилась. Не было красного угла – не было и дома, пристанища.
В красном углу обычно полки делали в два уровня и стол туда ставили. На верхнем уровне было все, что к небу обращено: идолов, а позже, когда Русь покрестили, иконы, рушником (полотенцем вышитым) покрытые. Их в самый угол ставили, чтобы соединяли они дух дворовой стены и уличной воедино – то есть хозяев дома со всем родом человеческим, с матерью-природой. Божки и иконы прикрывали самое сокровенное – мешочки с волосами младенческими, первый раз состриженными; с пуповиной высушенной, узелком завязанной; мешочек с родной землей, который уходившему из дома надолго вешали на шею как оберег самый сильный. Твердо верили русичи, что пока это все на верхнем уровне лежит, ничего худого с домочадцами не случится – защита очень мощная.
По бокам полок свечи ставили, зажигали которые или в праздничные дни, или когда покойник в доме лежал, или когда баба рожала. Свечи могли зажечь, если просили у высших сил здоровья хворым или если хотели, чтобы вернулись домой живыми и невредимыми те, кто давно ушел. Свечи зажигали, когда поминали усопших и когда хотели нечисть всякую, дом вдруг одолевающую, отпугнуть. Многие до сих пор лампады там ставят, которые всегда горят понемногу.
На нижний уровень – полку нижнюю и стол, тоже рушниками с обережной вышивкой устеленными, – клали в основном обереги домовые. Ставили, например, связку из первых пышных колосьев, украшали ее лентой красной и цветами засушенными полевыми. Целый год, до следующего первого урожая, оберегала она достаток дома, плодородие сохраняла. Да и красоту она дарила хозяевам дома и гостям их, глаз радовала. На стол у красного угла выставляли горшок глиняный с бабьей кашей – кутьей, которую часто варили к праздникам. Когда урожай заканчивали собирать, в красный угол горстку зерна насыпали с пожеланиями благополучия. Еще ставили туда тарелочку с лучшими угощениями – лепешками, хлебом, пирогами – все должно быть целое, круглое, неразрезанное, свежее. Так и домового – духа дома – задабривали, и достаток оберегали, и гостям подносили.
Перед свадьбой здесь жениха невеста ждала, пока жених выкуп платил, из красного угла он ее венчаться вез, а когда заводили невесту в дом жениха,
