Мне не понравилось это. Ей, наверное, тоже.
– О-о, ну ей-то уж точно не понравилось, – у меня вырвался злой смешок. – Ну, извини, что помешала вашему… интимному процессу. Больше не побеспокою!
Я попыталась вырваться из его объятий, но он только крепче прижал меня к себе.
– Пусти меня, – шипела я, выкручиваясь в его руках, как в стальном кольце. Я и не ожидала, что у Димы такие сильные руки.
– Успокойся сначала… – с хрипотцой выдохнул он.
– Не хочу я успокаиваться… – выпалила я, тяжело дыша после нашей короткой борьбы. Он тоже тяжело дышал, грудь его часто вздымалась, и тело источало жар.
Я и подумать ни о чём не успела, как Дима, рвано выдохнув, склонился к моему лицу, нашёл губы и поцеловал...
8
Иногда я воображала себе, какой у меня будет «первый раз». Хотелось чего-то особенного, необыкновенного. Ну, необязательно свечи, скрипка, ложе, лепестки роз, хотя не отказалась бы. Но романтика какая-никакая должна быть.
Само действо я в мечтах не представляла, а вот прелюдию смаковала от души. То на пушистом ковре у зажженного камина, то на высотке на пледе под звездами.
Даже не знаю, почему. Просто как-то наткнулась в одном дамском паблике в контакте на опрос: как прошел ваш первый раз. Точнее, где. Вариантов с десяток на выбор, а если нет нужного – предлагалось высказаться в комментариях под опросом. И что поразительно, желающих рассказать про свой первый опыт оказалось предостаточно. А что ещё поразительнее – так это сами ответы. Я прямо приуныла, узнав, что подавляющее большинство сделали это на заднем сидении машины. Или вот в клубе. Это вообще как? И лишь у единиц все случилось по высшему разряду.
Но все мои фантазии так и оставались бы просто фантазиями, если бы мы с Димкой в конце лета не стали жить вместе. Тогда мне казалось, что вот-вот это случится. И, чего уж, я этого ждала. С волнением, со страхом, с предвкушением. Но Димка лишь старательно отгораживался, доводя меня почти до отчаяния.
И когда он вдруг стал меня целовать, я в первый миг, буквально на полсекунды, оторопела от неожиданности. Я не подготовилась, не настроилась, но, как оказалось, это и необязательно.
Он целовал меня с таким жаром и исступлением, что сам задыхался.
Боже, я и забыла, какие у него губы! Какой это космос – целоваться с ним. И как же долго я этого ждала!
Дима прижал меня к стене собой. И это хорошо – ноги меня просто не держали, подкашивались и сгибались словно растаявший пластилин. Оторвавшись от губ, поцеловал в висок, в скулу, в ямку под ухом, легонько прикусил мочку, горячо приник к шее. Потом снова вернулся к губам. Всё это время руки его беспорядочно скользили по телу, по спине, плечам, бедрам. И тем не менее в какой-то момент он умудрился расстегнуть все пуговки на кофте, а затем стянуть с плеч и её, и лямки бюстгальтера. Я не противилась, я просто стояла, привалившись спиной к стене, закрыв глаза, и тонула в ощущениях. Мне казалось, внутри меня лопались струны и наполняли все тело вибрацией. Голова кружилась. А там, где его пальцы касались голой кожи, жгло.
Потом его напор вдруг стих. Прикосновения и поцелуи прекратились на секунду. Я приоткрыла глаза, с трудом фокусируя внимание. Хотела спросить: почему остановился. Увидела Димкины глаза, шальные и потемневшие от поволоки.
– Как я хочу тебя видеть… – хрипло прошептал он.
– Ты можешь меня чувствовать, – выдохнула я ему в губы.
– Я не смогу остановиться…
– Не останавливайся… я не хочу, чтобы ты останавливался…
***
Всё произошло в гостиной, на том самом диване, на котором я полчаса назад сидела и наблюдала за массажем, а потом горевала.
Я боялась боли, но Димка, хоть и тоже новичок, был самым нежным. Я всё ждала, что после этого изменюсь сама, а изменился он. Расслабился и открылся. Мы даже в душ сходили вместе, хотя неловко было, чего уж.
А про «новичка» я спросила позже. Знаю же, что парни любят прихвастнуть опытом, ну или победами. Но Димка сказал просто:
– Не переживай, ты у меня первая.
Потом улыбнулся и добавил:
– И единственная.
– Ты у меня тоже первый, – сообщила я.
Он снова улыбнулся.
– Я понял.
Он вообще выглядел таким благодушным, довольным, разморенным, правда, но прямо лучился весь. И не выпускал из объятий. С тех пор, как мы узнали, что он ослеп, я впервые видела его таким.
Даже про эту злосчастную массажистку Элю он говорил без тени недовольства.
– Я перестал ездить в Центр. Думал, зачем? Какой толк? Если бы он был, уже бы помогло. А так… Но она позвонила, когда я не пришел. Убедила, в общем, что бросать не стоит. Ну и если, говорит, мне сложно, она может и сама ездить на дом.
Я еле сдержала ехидный смешок, мол, ещё бы. Но остановилась, не стала портить момент.
– Ты не должна меня ревновать.
Я всё-таки хмыкнула. Легко сказать: не ревнуй.
– Это вопрос доверия. А я разве давал тебе повод не доверять мне?
– Я не тебе не доверяю, а ей, – вздохнула я. Потом повернулась набок и, легонько стукнув его кулаком в плечо, шутливо предъявила: – А ты давал мне сто тысяч поводов засомневаться, что ты вообще меня любишь.
Правда, за игривым тоном я прятала свои настоящие страхи, которые сейчас притупились, конечно, но бесследно не исчезли.
Дима аж брови взметнул в изумлении.
– Да почему? С чего ты это взяла?
– Ты… – я запнулась, краснея. И не смогла сказать: ты меня не хотел. – Ты помнишь, когда ты меня поцеловал в последний раз? Не считая в щечку там, в плечо… Когда поцеловал по-настоящему? Помнишь?
Дима нахмурился, пытаясь, видимо, вспомнить.
– В прошлом году. В декабре. Тогда ты целовал меня при каждом удобном случае. Нет, я понимаю, что потом мы… Но летом, в августе… Мне вообще казалось, что ты от меня шарахался.
Дима лежал, закинув руку за голову, словно обдумывал мои слова.
– Я не хотел тебя привязывать к себе. Хотел дать тебе возможность уйти, если для тебя… ну, такая жизнь станет в тягость… Но ты ошибаешься, если правда думаешь, что я не хотел быть с тобой. Не хотел тебя.
Он снова улыбнулся.
–
