— Ну как, — пожала плечами девушка. — Старшая дочь в семье может сама стать рыцарем. Меня, кстати, Тинкс Борге зовут. И я только третья дочь. — Я запуталась пальцами в завязках куртки, а Тинкс печально продолжала: — Так и пробуду всю жизнь оруженосцем. Хотя, может быть, в казначеи уйду.
Э? Так тут, выходит, не такой уж шовинистический мир? У женщин есть вполне себе выбор? А мне что тогда от щедрот мироздания перепало в виде Хьюберта и за какие грехи?
— Э… Тинкс, — осторожно спросила я и хекнула — так она вальяжно распласталась на моем и без того узком ложе, а я куда лягу вообще? — А твой рыцарь… тоже тебе намекает на шитье исподнего, готовку… Да?
— Мастер Алагордо? — Тинкс блаженно потянулась, а я уставилась на ее не слишком-то чистые сапоги. Но вряд ли она их снимет, раз уж легла. — Нет, почему, зачем ему шить исподнее, на это вон белошвейки есть. Ну коня там или доспехи почистить, сапоги до блеска натереть, а, еще его в непотребном доме найти и до постоялого двора доставить. Это часто бывает, — она трагически всхлипнула, но мне показалось, что не особо-то ей это в напряг. Так, дело-то житейское. — А, ну, потом еще разбираться, кому и сколько он задолжал и все расчеты вести. Говорю же, у меня считать хорошо получается, поэтому я в казначеи хочу. Но это если возьмут.
Тинкс еще раз картинно всхлипнула, повернулась на бок и через пару минут захрапела, а я стащила сапоги и пристроилась рядышком, попинав ее — ну а чего она разлеглась-то, — и задумалась. То есть вон те парни — это точно парни, потому что им с утра требовалось побриться, и это было отлично видно даже в полумраке — которые развалились с другой стороны шатра, и Тинкс выполняют одну и ту же работу? Но мне стало понятно, почему парни на арене меня поддели на предмет нитки с иголкой. Так ни для кого нехорошие наклонности мастера Ртишвельского не секрет?
Размышляя, какое могучее нечто я прогневала и за что мне такие муки, я задремала, а потом и вовсе заснула. А проснулась, конечно, от воплей, и вопили мои соседи, наспех натягивая на себя куртки, а кое-кто даже сапоги снял с вечера и сейчас пытался в них воткнуться.
— Рыцарь Доменский! Ух ты! Броте, что ты копаешься, Тинкс, давай, давай скорее, когда еще так близко увидишь!
Определенно это было что-то, что я должна была тоже узреть. И, решив, что я и без сапог не много потеряю, я выскочила наружу — а, все-таки надо было надеть сапоги, потому что лужа прямо перед пологом мне не понравилась. Но было поздно, я уже вляпалась.
Сначала я увидела лошадь — мать честная, дайте две! Тамерлан померк и растворился в моей прошлой жизни как мираж, потому что такого красивого рысака мне не доводилось видеть даже в дорогущих каталогах! Черный, а отливает серебром, это что же за масть такая, грива тоже серебристая, словно седая, весь из мускулов, ноги тонкие и сильные, сбруя стоит как крыло «Боинга», и, собственно, то, что на коне восседала невероятной красоты дама, я уже скушала без особого удивления. Хотя, конечно, было на что посмотреть.
Было ей, я бы сказала, лет тридцать пять, лицо худое, обветренное, загорелое, на фоне томных дам и девиц выделяется сразу и в лучшую сторону, руки словно литые, будто из качалки не вылезает, волосы короткие, темные брови вразлет — и все равно вид царский. И что она и есть рыцарь Доменский, я поняла только тогда, когда прямо над ухом у меня запыхтела Тинкс.
— Представляешь? Первый раз ее так близко вижу! Гроза границы, покорительница драконов, истребительница тьмы! Ох! Лучший рыцарь всего королевства!
«А что, так можно было?» — подумала я, переступая с ноги на ногу. Мокрые, между прочим, ноги, а Тинкс прыгала, натягивая сапог. Второй ногой, уже обутой, она успела угодить в ту же лужу, что и я, судя по запаху.
— Герцогиня! Старшая дочь! — продолжала снабжать меня информацией Тинкс. — Единственная наследница! Ох, я бы к ней пошла в оруженосцы!
— А почему не пошла? — немного растерянно спросила я. Рыцарь Доменский тем временем накрасовалась перед публикой достаточно и лениво вдарила коня крепкими бедрами. Тот послушно направился в сторону королевской ставки, а я только облизнулась на скакуна. Тинкс грустно посмотрела ей вслед, и мне стало понятно, почему ей, а также и мне, наверное, должность оруженосца при этой Чудо-Женщине не светила: за ней шли два деятеля таких габаритов, что я зареклась к ним близко подходить. Придавят, и не по злому умыслу, а просто не заметят. Зачем ей при таких оруженосцах конь, лишние траты только?
А вот Хьюберт у меня, наверное, голодный. Сидит в шатре, тоскует, ждет, пока я ему на блюдечке с голубой каемочкой хавчик принесу. Тинкс уже ускакала, так что я вернулась в шатер, наскоро привела себя в порядок, даже раздобыла кувшин с относительно чистой водой — ноги помыть. Да, ходить тут стоит осмотрительней…
Я провозилась, и в очереди за едой оказалась где-то в конце. Кусая губы, я наблюдала, как еда-то все уменьшается… С учетом того, что от хьюбертовой пайки и мне надо успеть откусить, не так-то много ему достанется. Стол был рыцарский, вчерашний, но, видать, пока я дрыхла, нашего брата рыцаря на праздник немало прибыло, и прямо на моих глазах какой-то ушлый жук уволок с раздачи последний лаваш. Я поняла: промедление смерти подобно. Голодной.
— Расступись! — гаркнула я, размахивая жетоном, как полицейский в американском кино. — Дорогу оруженосцу славного рыцаря Ртишвельского! Разошлись! Глухой, что ли? Миску отдай, мне нужнее, зачем тебе две!
Свои вопли я подкрепляла пинками. Не то чтобы со злости, просто как-то сразу мне стало понятно: чем громче орешь и чем весомее аргументы сапогами, тем охотнее в тебе признают лидера. Миску я вообще вовремя отобрала, потому что иначе пришлось бы завтрак мастеру нести в горстях, и что-то подсказывало, что это его не обрадует. Пробившись к раздаче, я сунула жетон под нос раскрасневшемуся мужику, с грохотом поставила миску на стол и как в «Му-Му» натыкала пальцем в остатки блюд. Да, выбор, конечно, был так себе: что-то белое, что-то красное и что-то категорически несъедобное на вид. Несъедобное я благородно оставила Хьюберту, а белое выцепила прямо руками, как только выбралась из толпы. Ни мясо, ни рыба, какой-то кусок жира, но сытный. Правда, проглотила я его с трудом, сказав себе строго, что придется к этому привыкать. Никто меня тут разносолами кормить не будет.
А, собственно, почему?
И тут я остановилась. Эй, Тинкс дала мне отличную информацию к размышлению! Потому что знала обо мне куда больше, чем я сама. Я же старшая дочь барона, а значит, тоже могу стать рыцарем? Или не могу? Но пока выходило, что запросто. Пусть не такой роскошной, как дама с конем-мечтой и двумя шкафами в арьергарде. С другой стороны: вот попадется мне оруженосец, как я сама, и будет кормить незнамо чем? Я осторожно сунула палец в несъедобное, зажмурилась и облизала его. Вот и еще мне на заметку: не все, что тут выглядит как дерьмо, таковым является. Вкусно и сладко, кстати, и зачем они десерт навалили прямо на мясо?
Оберегая завтрак, я пошла искать шатер Хьюберта. Что там вчера говорил король? Праздник урожая? Да тут народу как саранчи! Мне казалось, что по сравнению со вчерашним днем количество желающих пожрать за казенный счет увеличилось чуть ли не втрое. Шатры были натыканы на каждом свободном участке, люди стояли, сидели, сновали, орали и даже кого-то весело били. Было интересно, но я прошла мимо с гордо поднятой головой, понадеявшись, что бьют не моего одухотворенного босса. Потому что на мой взгляд — было за что.
