мощью всей своей
Нам с внешней стороны; и в сей
День Хубе, тоже, в контрударе,
Стал вырываться из котла.
И помощь лишь, извне, спасла
Его от полного разгрома.
Потери многи понеся,
И металлического лома
В который техника их вся
Была превращена, оставив,
Он, танки на прорыв направив,
Хотя на волоске висел,
Однако вырваться сумел.
Что это было пораженье,-
А может, даже и разгром,-
История речёт о том:
Их фюрер отстранил Манштейна.
Однако, ведь, и нам потерь
Нанёс опять фашистский зверь.
* * *
Теперь, когда был обескровлен
"Тысячелетний" третий рейх,-
Союзникам был обусловлен
В Европе высадки успех.
Нам Черчиль долго врал доселе,-
Хоть врать негоже в этом деле,-
Что будет фронт второй открыт;
Своим витийством знаменит,
Он обещал и в сорок третьем,
И до, и после обещал;
Но всё, по большей части врал.
Но порицать за штуки эти
Не стану сильно я его:
Довольно ведь уже того,
Что помощь шла от них; конвои
Полярные к нам, с риском, шли.
И моряки их те- герои,
Которые суда вели
Под авиации налётом.
Везя нам танки, самолёты,
Торпеды получали в борт,
Но шли и доставляли в порт,
Минуя "волчьих стай" засады,
Снабженье для бригад, полков;
И подвиг этих моряков
Нам тоже забывать не надо.
И вот союзники теперь,
Когда наш танк в Европу дверь
Того гляди, снесёт, и в Польшу,
Уже войдёт, врага громя, -
Решили: оставаться больше
Нельзя им в стороне, срамя
Свои державы перед миром,
Позоря честь своих мундиров.
К тому же, если росс добьёт
Фашиста, то и перейдёт
К нему авторитет в Европе.
И вот, скопив премного сил,
Союзник наш осуществил
Вторжение, и немца гробя,
Количеством, огромным, сил,
Второй он, всё же, фронт, открыл.
* * *
А мы-на Львов. К нему уральцы
Атакой смелой прорвались.
За Львов два дня пришлось сражаться
В боях тяжёлых; но взвились
И надо Львовом флаги наши;
А корпус наш идёт уж дальше,-
И вот- граница! Сан- река:
Невелика, неглубока;
Хоть с нашей Камой не сравнится
Ни ширина, ни глубина,
Но как была важна она,-
Ведь здесь СССР граница.
Солдаты наши уж теперь
В Европу отворили дверь,
Идя, с тяжёлыми боями,
Врага ничтожа и гоня,
Бья, со своими земляками;
Товарищей похороня
Премного на пути том длинном…
Неизмерима боль аршином,
Словами то не описать,
Что дедам нашим испытать
Пришлось, и через что придётся
Пройти, пока добьют врага;
И сколь поляжет их, пока
Победы знамя возовьётся,
Когда падёт фашистский рейх,
Когда наступит мир для всех.
Ну, а пока, — вперёд, за Вислу!
Она форсирована; там
Уже захвачен Сандомирский,
Для наступления, плацдарм.
Враг танковые бросил силы,
Всё, что собрать возможно было,
Чтоб ликвидировать его;
Но смог добиться лишь того,
Что понеся потери многи,
В жестоких за плацдарм боях,
Лишился танков; пали в прах
Большие силы их, в итоге;
А наш плацдарм удержан был.
И вот гром пушек возвестил,
О наступлении начале.
Уральский корпус наш, опять,-
Вперёд! Моторы заурчали
И вновь- в атаку, наступать!
Прорыв удался, танки рвутся,
И все предчувствием влекутся,
Танкисты, что сейчас они,
В январские, вот эти, дни,
Весь ход истории всемирной
Ведут, куда желанно нам;
По белым, этим вот, снегам,
Их танков след в дороге длинной,-
В скрижалях, будто след пера:
Сама история была
Здесь писана тогда уральцем;
И до Силезии самой,
В сраженьях лютых, смог дорваться,-
За шагом-шаг, за боем- бой,-
Дошёл теперь солдат советский.
Силезия, — здесь меч немецкий
Ковался, плавился металл.
И он Германии давал,-
Район промышленный, силезский,-
Железо; Без железа ей
Немного оставалось дней
Сражаться- армии немецкой.
Но вновь и вновь, был каждый бой
Оплачен дорогой ценой.
Министр вооружений- Шпеер,
Доложит Гитлеру о том,
И правду горькую посмеет
Сказать, послав её письмом:
"Война проиграна, мой фюрер:
Промышленности всей структуре
Потребен более всего
Металл. Но мы теперь его
Уже лишились безвозвратно."
И Гитлер в ярость вновь придёт;
Но, что их рейх "великий" ждёт,-
Предельно было всем понятно:
Разгром, и только лишь разгром.
Уральцы сразу же потом
Стремят теперь уже к Берлину-
Туда, где логово врага,
Свою громящую лавину.
Не так дорога далека,
Но враг дерётся фанатично,
Усугубляя лишь трагичный,
И неминуемый финал;
У них теперь и стар и мал,-
В нас гибель свою ложно видя,
Внимая геббельсовской лжи,
Спасти желая рубежи
И нас смертельно ненавидя,
К плечу-плечо вставали в строй,
Пытаясь в схватке роковой
Нести нам пораженья боле;
Вотще надеялись они
Агонию продлить подоле,
В последние для рейха дни:
Судьба для них неумолима,-
Солдат наш шёл неудержимо
В свой главный и последний бой
И силы не было такой,
Чтобы его остановила.
Германский же, теперь, орёл-
Побит был, обескровлен, квёл;
Хребет ему переломила
Десница наша. И о том
Скрижали скажут: "Поделом!"
Когда-то Гитлер собирался
"Медведя" русского загнать
В берлогу; и народу клялся,
Германцам "Lebensraum" дать
За счёт захваченной России.
А ныне- дряхлый и бессильный,
Он, прячась, в бункере сидел,
Осознавая свой удел,
Неумолимый, неизбежный:
И, как логический финал,-
Он с ядом ампулу сожрал,
И, отправляясь в ад кромешный,
В пути не заблудиться чтоб,
Ещё пустил и пулю в лоб.
А славные уральцы вскоре
К Берлину подошли, и вот,
Борьба теперь, врагу на горе,
За логово его идёт.
И вот — Победа! Рейх повержен.
И ликованья безудержен
У нашего солдата пыл;
Но тут приказ, вдруг, поступил:
Уральцам наступать на Прагу.
Там группа армий "Центр" врага,
Боеспособная пока,
Не сдавшись, продолжает драку;
И Прагу, где народ восстал,
Немецкий истребит вандал;
И росс, воззванью чехов внемля,
Спешит на помощь им, в беде:
На чешскую, скорее, землю,
Через Судеты, по гряде,
По горным перевалам, спешно,
Чтоб чехов поддержать мятежных,
С боями рвётся к Праге он.
И вот, ударом потрясён,
С боями, немец отступает,
К союзникам стремясь уйти,
Им сдаться, жизнь свою спасти.
Он нам сдаваться не желает;
Но, окружённых, всё равно
Сдалось их в плен полным-полно.
Уж наше знамя над рейхстагом
Взвилось, и рейх уж рухнул в прах,
И, осенён Победы флагом,
В освобождённых городах
Мир наступил, — столь долгожданный,
Всем человечеством желанный,-
А в Праге — всё ещё бои.
И кто-то истекал в крови,-
Довоевавши до Победы,
Но не доживши до неё…
Он сердце не жалел своё,-
Так воевали наши деды
И подвиг их
