где оно должно быть.
Элрой вздохнул.
– Бред. Апостол. Просто бред. Это началось позавчера. Эльза принесла это фото, и почти умирая от голода, сказала, что видела его и… – Элрой сделал паузу.
– Сказала, что у него сухое пальто.
– Сухое пальто под Дождем? – Элрой кивнул. Апостол пожал плечами. Биологи так и не смогли объяснить это явление. – Апостол кивнул на фото с надорванным листом тополя. – Взялись объяснять эзотерики. Могу попытаться объяснить я.
Апостол снял очки, протер их большим носовым платком, и снова надел на нос.
– Если вам это, разумеется, нужно.
– Хорошо. Попробуйте. – Элрой достал из кармана четки. – Это его подарок. Хотя. Может быть – это и не он. Эльза сказала, что у того был старый фотоаппарат на пластинках.
– А – улыбнулся Апостол. – Даже этим стало интересно.
– Кому – «Этим» – Опешил Элрой.
– У индийских эзотериков в эпосе не существует понятия «конец света» – Апостол улыбнулся грустно.
– Мы же хотим, чтобы все было как всегда. Хлеб в магазинах. Бензин на заправках. Дети в школах. И, вдруг, этого всего не стало.
– Пришли посмотреть. Я тоже хочу посмотреть. – Он закрыл книгу. Едва не упав, наткнувшись на табурет – положил ее обратно на полку.
– Это билет, Элрой. Билет в первый вагон, я полагаю.
– Что за билет? – Элрой чувствовал себя полным идиотом. Он говорил с Апостолом часто, но в этот раз разговор давался особенно тяжело.
Апостол присел к столу. Сгорбился.
– Я не думаю, что у меня будет такой же, хотя бы на откидном сиденьи, или «стоячее» место в тамбуре. Я слишком стар. Нужны молодые и красивые. Как минимум.
– Кстати, ваша подруга красива?
– Да, очень – Машинально ответил Элрой.
– Понимаете, инспектор. – Апостол налил себе уже остывшего кипятку.
– Всем хочется будущего. Не так ли? И всем думается, что оно будет лучше, чем сегодня, хотя мало, что меняется.
– Иногда в гробы даже кладут столовое серебро в надежде, что упокоенный будет трапезовать с господом.
– Святая наивность.
– Вы о загробном мире?
– Да, инспектор. Разумеется да. Но, в общем, совсем не о нем. Подходя к зеркалу, вы видите такой – же мир за стеклом, хотя его вроде бы нет. Но, вы его видите.
– Вы натыкаетесь на прозрачную дверь в холле, и понимаете, что существует какая-то преграда, хотя вы ее не видите. Вы протягиваете руку, трогаете шишку на лбу, или вытираете под носом кровь и только потом верите в ее существование. – Апостол снова отхлебнул кипятку.
– Вам не зря рассказали притчу о трех слепых мудрецах.
– Простите… – Элрой опешил.
– Я вам о ней еще не рассказывал. – Апостол пожал плечами.
– Пусть так, инспектор. Пусть так. – Элрой встал из-за стола. Почему то засосало под ложечкой. Он впервые чувствовал себя растерянным и недееспособным. Не знал, что делать и куда идти.
– До, встречи. Я зайду как ни-будь – Элрой быстро схватил странное фото, которое Апостол назвал «билетом» и побежал по лестницам вниз на улицу.
Выскочил под привычные струи, падающие с неба, и сделал несколько вдохов-выдохов.
Нужно было идти домой и проверить состояние Эльзы.
– Вы забыли, инспектор – Раздалось из-за плеча. Элрой обернулся и увидел Спасителя, с которым разговаривал сегодня в первый раз.
Индиец стоял перед ним, держал в руках четки из человечьих черепов и укоризненно качал головой.
– Нельзя так относиться к подаркам богини Кали, Элрой. Постарайтесь не забывать их больше в гостях и, кстати. – Он протянул Элрою корзинку тропических фруктов.
– Это для вашей подруги. Они гораздо лучше консервированных бобов.
# # #
Элрой тяжело поднялся по ступеням своего дома и громко постучал. Такой усталости и измотанности он еще никогда не испытывал.
Его жизнь была далеко не простой, но она всегда была ясной.
В его жизни было много потерь и разочарований, но он ее понимал. Теперь он ее понимать перестал.
– Эльза! Открой! Это я! – он громко постучал в двери.
Никто не ответил. Элрой моментально вспомнил банки на буфете и со всей силой налег на дверь плечом. Косяк затрещал, и щеколда вывалилась из креплений.
Эльза лежала на полу и с трудом хватала синюшными губами воздух.
После двухнедельной голодовки желудок и мозг перестали понимать сытость, и Эльза съела все, что было в доме.
Элрой упал перед ней на колени и положил руки ей на живот.
Что бы с тобой ни случилось, в конце концов, оказывается, что это твоя вина. Только понимать это ты начинаешь гораздо позже того как случилась беда. Еду нужно было запереть в комоде.
Элрой знал, что делать и делал это уже не раз. В Дом на Берегу часто привозили долго не евших людей, для которых большие дозы пищи были смертельны.
В отсутствие еды переставала работать кишечная перистальтика. Пища просто застревала в животе и вызвала сильные отеки. Если кишечник не справлялся, то она уже начинала разлагаться, отравляя весь организм и с этим справиться уже было практически невозможно.
Так и было. Под ладонями он должен был ощутить движение кусков пищи, которые Эльза съела, но он ничего не чувствовал.
Элрой закрыл глаза и начал медленные круговые движения против часовой стрелки.
Так успокаивают колики у младенцев. Так оживляют почти мертвых.
Через пол-часа губы девушки порозовели.
– Прости – прошептала она с трудом. Элрой промолчал. Ругать ее он будет потом. Да и нужно ли ее ругать? Тело часто не спрашивает разум, что делать, а просто делает что-то само, под воздействием паники или гормонов.
Он продолжал массировать живот.
Дальше ее нужно было заставить встать и ходить. Мышечный реберный корсет должен заставить работать кишечник самостоятельно.
– Молчи, и вставай – Он набросил ее руку себе на плечо и поставил девушку на ноги.
– Иди –
– Прости – Снова прошептала Эльза. Элрой заставил ее сделать один шаг потом второй. Потом водил по комнате кругами так, чтобы она переставляла ноги сама.
Через полтора часа она смогла делать это уже самостоятельно.
Элрой снова приложил пальцы к ее животу и с облегчением вздохнул. Вытер вспотевший лоб и присел на постель.
– Если бы я пришел на пол – часа позже – ты бы умерла. Ты это понимаешь?
Эльза села на стул рядом со столом, уронила лицо в ладони и заплакала.
– Я не хотела. – Элрой качнул головой. Забрался под стол и вытащил припрятанную бутылку с виски. Налил пол стакана и протянул Эльзе.
– Пей! – Девушка взяла посуду дрожащими от слабости руками и глоток за глотком выпила содержимое. Элрой внимательно смотрел, как действует спиртное.
Вскоре щеки девушки порозовели, и
