американца. Даже не знала, что так тоже говорят. И это его «заехали»…
Такси ждет на парковке, и под прищуренным взглядом Жасмин, который напоминает, что нужно купить машину, Кэтрин садится на заднее сиденье. Впереди у нее тихий вечер дома – кстати, надо бы заказать пиццу. Или зайти в соседний ресторанчик и взять еды с собой?
В голове Кэтрин сводит бюджет – пора съездить в супермаркет и купить обычных продуктов. Не стоит закреплять привычку раскидываться деньгами, только потому что лень готовить. Она же умеет, просто процесс требует времени, которого обычно не хватает. Но сейчас, если войти в нормальный график, можно попробовать сэкономить на этом.
Привычки аскетичной жизни студента медшколы, родители которого еле тянут само обучение, никуда не исчезали, просто хотелось попробовать что-нибудь новое, когда на горизонте появился вполне реалистичный собственный доход. Но это не значит, что они больше не нужны.
Уже дома, переодевшись в футболку и шорты, которые куда удобнее рабочего костюма, она забирает заказанную пиццу и проверяет дела на день: все, можно немного расслабиться. Впереди два с половиной часа личного и совершенно свободного времени: делай что захочешь.
Вот только желаний к концу дня не остается. Кэтрин неторопливо жует пиццу, просматривая ленту «Фейсбука»[4], заполненную очередными восторгами ее родственников, близких и не очень. В друзьях у нее всего два типа людей: однокурсники – эти до выходных ничего не постят, потому что некогда, – и семья. Вторые обожают социальные сети: они выскакивают повсюду, в любое время суток. Часть из них тоже переехали в Америку, некоторые остались в Корее, поэтому двуязычная лента пестрит новостями и фотками с семейных праздников.
Поверх очередной пачки фотографий с чьего-то асянди[5] выплывает сообщение. Вот и третья, самая малочисленная категория ее друзей на «Фейсбуке».
«Привет! Как дела? Давно не созванивались!»
Фотография улыбчивого Патрика Зайберта почему-то особенно радует: этим вечером он – то, что надо.
«Я свободна сейчас», – отвечает она.
Через секунду на экране появляется окно звонка.
– Привет! – радостно машет Патрик. – У меня новости, ты точно их пропустила.
Кэтрин соскучилась по немецкой речи и даже немного растеряла навык: приходится собраться, чтобы не упускать смысл слов. Она учит немецкий давно, но не очень стабильно: в медшколе было совсем некогда, а потом редко получалось заниматься.
– Удиви меня.
– «Раммштайн» начали записывать новый альбом.
– Начали или пообещали? – смеется Кэтрин, откидываясь на спинку стула. – Новость прошлогодняя, а толку-то.
– Официальная информация. Через год выйдет.
Патрик прищуривает глаза, когда Кэтрин недоверчиво морщится: это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Не веришь мне? Посмотри страницу Круспе.
– Вот ему и не верю. Ты же понимаешь, я ждать буду!
– Дело говоришь! Вместе ждать будем. На тур приедешь?
– Подожду здесь, в Америке.
– Кэтрин, ты не можешь всю жизнь проторчать в Нью-Йорке, – заводит Патрик уже привычную тему. – Тем более учеба закончилась. Пора посмотреть мир.
– Сам приезжай сюда, – она тянется за еще одним куском пиццы, – я только зарабатывать начала, а у тебя уже и карьера в разгаре.
В этом Кэтрин немного завидует Патрику: к тридцати годам он, графический дизайнер, успел сделать себе имя в Германии, пока она сама даже учебу не закончила.
– Отправил тебе ссылку, – настаивает тот. – В конце июля будет фестиваль в Нордхольце, приедут крутые ребята. Помнишь, я присылал Каспера?
– У него голос как у прокаженного, – Кэтрин все равно проверяет ссылку, – где это вообще?
– На севере страны, у моря.
– Прости, но это какой-то Шайсенбах[6]. Жить в палатках? Пат, идея не для меня.
– Напомни мне больше не учить тебя сленгу, – закатывает глаза Патрик. – Хватит обижать хорошее место. Кстати, там есть аэропорт.
– Я подумаю, – обещает Кэтрин, но уже закрывает сайт фестиваля.
– Мы все едем. Линда, Лукас, я. Присоединяйся к нам, мы даже палатку тебе найдем.
Их небольшое сообщество, в которое Кэтрин попала совершенно случайно, разбросано по всей Европе, она ни разу с ними не встречалась. Патрик уговаривает ее приехать уже пару лет.
Раньше Брайан был против, ему не нравилась идея, что Кэтрин куда-то поедет одна. Не потому что он ревновал или беспокоился, просто это было «ненормально с точки зрения отношений». С тех пор как они расстались, она и сама себе не может объяснить, почему до сих пор хотя бы не спланировала поездку. Уже и билеты проверяла, и отели – не так уж дорого.
Но с палатками? Это слишком даже для приятелей, которых хочешь увидеть уже несколько лет.
Патрик с удовольствием рассказывает о том, как у него недавно появился заказ от крупного музыкального лейбла. Он всегда мечтал стать дизайнером обложек, рисовать логотипы для групп. Теперь, когда все начинает сбываться, он выглядит счастливым. Кэтрин вглядывается в живое лицо с крупными, будто рублеными чертами, с квадратным подбородком, закрытым аккуратной бородой, и идеально прямым носом.
Они знакомы много лет, но впервые за все время она думает о том, что Патрик окончательно набрал мужественности именно сейчас, к тридцати. Особенно когда состриг свой хвост рок-звезды и теперь невольно тянется поправить несуществующие волосы.
– А у тебя что нового?
– Дай подумать… Ничего. – Кэтрин дожевывает пиццу и убирает корочку обратно в коробку. – У меня ничего не происходит. Дом, клиника, пиво по выходным.
– Тебе стоит больше отдыхать.
– Спасибо за очевидный совет, – подмигивает она. – Мне правда нечего рассказать. Тебе будет неинтересно слушать, как пациент меня замуж позвал.
– В смысле неинтересно? Наконец-то что-то новое. Ты после расставания с Брайаном до сих пор одна, правда?
Кэтрин кажется, будто в голосе Патрика звучит надежда. Наверное, ей хочется, чтобы так было – она год не получала внимания от мужчин. Если не считать сегодняшнего Гибсона, конечно, хотя как его считать? Вряд ли она ему даже нравится – просто реакция на стресс.
– Одна, – кивает она, – все жду, когда нам с тобой будет по сорок лет и ты переедешь в Нью-Йорк.
– Ни за что, – качает головой Патрик. – Давай лучше ты в Мюнхен. Немецкий знаешь, больницы у нас есть.
– Не для того я учила немецкий, чтобы жить с баварцами, – смеется Кэтрин.
– Вот сейчас обидно было. Я тоже из них, помнишь?
– Ты – исключение, Пат, так что давай сюда. Все равно из дома работаешь.
Этот спор тянется уже год: Линда и Лукас подшучивают, что, если Кэтрин и Патрик не обзаведутся семьями до сорока лет, им стоит пожениться. Но раньше это звучало смешнее, а теперь в обычной перепалке слышится что-то новое.
– Так что там твой пациент? Что у него?
– Он на первой встрече позвал
