– Совсем немного. Прежде всего я каменщик.
– Свободный каменщик?
– Да. Я высекаю статуи, выполняю отделочные работы, а также занимаюсь вопросами строительства.
– Ваша гильдия одна из самых могущественных. До нас доходят слухи, что члены вашей гильдии лучше шерифов осведомлены о том, что происходит в королевстве.
– Наше ремесло связано с путешествиями, поэтому мы сплетничаем, как и все путешественники. Любому страннику известно то же, что и нам. Но вернемся к дому в вашем поместье. Когда вы хотите, чтобы я поехал и оценил объем предполагаемых работ?
– Это зависит от многого, не так ли? – сказала Изабелла.
– От чего же, Ваше Величество? Она недовольно вздохнула.
– Не притворяйся таким же тупым, как камни, которые ты обтесываешь. Мы хотим знать, о чем говорит народ, хотим знать все сплетни и слухи, которые до тебя дойдут. Нас окружают предатели, и мы должны знать об их планах все, чтобы предотвратить возможные неожиданности. Ты будешь делиться с нами всеми новостями, которые услышишь во время своих путешествий. Таким образом, ты поведаешь нам о настроениях знати во всех уголках нашей страны, ведь каменщикам, как ты сам сказал, все известно, они путешествуют всюду. Если будешь служить нам верой и правдой, получишь работу по реконструкции поместья и даже более того.
Так вот в чем дело! Откровенный подкуп!
– Более того… – эхом отозвался Мортимер. – На самом деле королева имеет в виду не просто реконструкцию, а постройку в поместье нового дворца. Она хочет, чтобы церковь учредила новую епархию с последующим строительством собора.
Отличный подкуп! Просто великолепный! Каждый каменщик мечтает стать строителем, а каждый строитель – зодчим. Но, так или иначе, каждый должен отрабатывать предоставленную возможность. Мортимер прекрасно знал, как продаются и покупаются люди. Неудивительно, что ему удалось приручить большую часть вельмож.
– Я очень сомневаюсь, что то, что я услышу, будет для вас новостью или вообще будет иметь какую-то ценность.
– Предоставь это решать нам. Такие вопросы более сложны, нежели может себе представить человек, подобный тебе.
Несмотря на подкуп, они в действительности не оставили Ризу выбора.
– Конечно, я сделаю все, что в моих силах.
После этих слов они позволили каменщику удалиться и стали что-то тихонько обсуждать. Толстая дверь захлопнулась, заглушив их шепот. Риз спустился в холл, ему было интересно, как долго он сможет делать вид, что собирает нужную информацию.
Он чуть было не прошел мимо.
В задумчивости Риз шагал по городским переулкам, уставившись под ноги. Проходя мимо площади, он краем глаза заметил толпу, собравшуюся, видимо, поглазеть, как будут наказывать какого-то несчастного, но это событие было настолько обыденным, что не привлекало его внимания.
Риз остановился на углу, чтобы купить груш. Расплачиваясь, случайно посмотрел в сторону перекрестка и заметил у колодок, в которые заключали провинившихся, знакомые светлые волосы и бледно-серое платье со следами вышивки. Голова и руки Джоан безжизненно повисли.
Риз посмотрел на солнце. Было уже за полдень, значит, девушка томилась здесь несколько часов. В сознании ли она?
Он продирался сквозь шумную толпу, пока не оказался рядом с ней. Колодки были установлены на помосте, так что его голова оказалась как раз на уровне ее колен. Уклоняясь от гнилых фруктов, которые летели со всех сторон, Риз наклонился и поднял предметы, сложенные у ее ног и указывавшие на причину наказания. Плитка.
Он осмотрел два осколка и понял, в чем дело. Плитка не была должным образом обожжена и, должно быть, раскрошилась, как только ее уложили. Джоан говорила, что пользуется печью плиточника, но сама плитку не изготавливает. Трудно было поверить в то, что женщине, которая так искусно лепила посуду и статуэтки, пришлось отвечать за работу какого-то нерадивого плиточника.
Риз поднял голову. Отсюда было хорошо видно ее лицо: Джоан была полна решимости. Риз отстранился, чтобы получше ее разглядеть, и девушка заметила его. Джоан зажмурилась, и в уголках ее прекрасных глаз появились слезы.
Он сделал шаг в сторону. Отсюда особенно отчетливо было видно, насколько она мала ростом, слишком мала для этих колодок: даже вытянувшись на цыпочках, она почти висела.
Внезапно к ней приблизился какой-то человек. Ухмыляясь, он, словно крыса, обошел вокруг нее, наслаждаясь беспомощностью жертвы. Подойдя сзади, он развязно дернул ее за юбку, и старая материя расползлась у него под рукой, словно была соткана из воздуха.
Теперь сквозь дыру просвечивала ее нога от бедра до ступни. Обрадованный удачей, человек набросился на девушку. Ослепленный приступом бешенства, Риз подскочил к нему и одним ударом опрокинул наглеца на землю.
Ее унижение еще больше завело разогретую толпу. Наиболее смелые подростки решили, что теперь можно будет вдоволь позабавиться. Насмехаясь и расхаживая кругами, они тоже пытались наброситься на девушку. Чтобы положить этому конец, Ризу даже пришлось столкнуть лбами двоих из них.
Он снова посмотрел ей в лицо. Слезы градом катились по щекам Джоан. Она была сломлена. Что ж, надо отдать ей должное, она держалась гораздо дольше других.
Риз снова отошел к женщине, торговавшей грушами.
– Сколько за все, вместе с корзиной?
Изумленная женщина назвала цену. Он заплатил и ринулся со своим приобретением в самую гущу толпы. Спрятав несколько плодов за пазуху, перевернул корзину, и груши посыпались прямо на землю.
Между зеваками сразу же завязалась драка за дармовое угощение. Пока они дрались, подбирая плоды, Риз взял корзину и, перевернув, поставил у ног Джоан. Затем, запрыгнув на помост, пододвинул корзину поближе.
– Встань на нее, ты станешь повыше, и тебе легче будет продержаться до заката.
Джоан попыталась, но едва смогла пошевелиться. Риз заботливо помог ей проделать эту нелегкую процедуру. Она облегченно вздохнула, но тут же застонала от боли.
Риз наклонился к ней поближе и предложил грушу.
– Ты можешь есть?
Она покачала головой и скорчилась от боли. Риз отодвинул веревку в сторону и увидел то, что причиняло ей боль – уродливый багровый рубец от веревки опоясывал шею. Если бы она забылась или потеряла равновесие, то умерла бы от удушья. Смертный приговор не был целью наказания, но время от времени осужденные умирали таким образом.
Он обошел ее сзади и соединил вместе обрывки платья.
– Я останусь здесь, Джоан. Никто больше не посмеет к тебе прикоснуться, никто не обидит тебя. Скоро все закончится.
Ее плечи вздрогнули, и он услышал звук приглушенных рыданий, они эхом отдавались в его груди. Как же ему хотелось остаться стоять здесь, закрывая ее от взглядов зевак! Но это было запрещено. Справедливый или нет, приговор приводился в исполнение, и она должна была полностью отбыть наказание. Он погладил ее по спине, стараясь хоть немного успокоить, но Джоан только сильнее расплакалась.
