Наконец все шнурки распущены. Он повернул ее лицом к себе, прижал спиной к мраморной глыбе, продолжая раздевать – спустил ткань с плеч, стянул сорочку. Видеть, какими глазами он смотрит на нее, Джоан было еще мучительнее, чем чувствовать, как его пальцы касаются груди, ласкают кожу.
– Я хочу любить тебя сейчас. Я говорил об одной ночи, но, после того как я еще раз овладею тобой, я не смогу тебя отпустить. – Он наклонился, чтобы коснуться губами ее груди, и на это ласкающее тепло отозвалось все тело. Его прикосновения разожгли в ней пламя, ее охватило безумное желание полного единения – сейчас же, сию минуту.
Он приподнял юбку ее платья и погладил обнажившуюся ногу. Порыв прохладного ветра напомнил Джоан о том, что уже далеко не лето, но это было неважно – она знала: скоро он согреет ее своим теплом.
Его рука двинулась выше, еще выше, до тех пор, пока не достигла средоточия ее чувственности.
– В кухне я решил, что ни за что не позволю тебе снова уйти, Джоан. Я не настолько силен и свят. Я буду любить тебя так сильно, как способен, только чтобы ты осталась, не на одну ночь – навсегда.
От его прикосновений у Джоан перехватило дыхание, и она едва смогла ему ответить.
– Именно поэтому я здесь, Риз, поэтому я и вернулась. Я хочу остаться с тобой, хочу быть свободной.
Он смотрел ей в глаза, продолжая ласкать тело.
– Ты должна сказать своему брату, что теперь твой дом – здесь.
– Я уже сказала, любимый, уже сказала. Марку это не понравилось, но что поделать? Может быть, когда-нибудь он и поймет нас.
Риз прижал Джоан к мрамору и, согнув ее ногу в колене, всем телом прильнул к ней. Их тела и души слились воедино, и Джоан застонала от наслаждения. Придерживаясь за Риза руками, она положила голову ему на плечо. Их тела слились в одно целое и были похожи на живую статую, изображающую сцену любви.
Желание, многократно усиливаемое словами и сдержанностью чувств, достигло своего апогея. Ее тело молило о большем, но душу уже наполнило сладостное удовлетворение.
– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, хочу, чтобы к той клятве, которую мы дали друг другу той ночью, добавилась свадебная клятва. Мы засвидетельствуем свою любовь перед всем миром.
Он произнес это прерывисто дыша, в порыве жаркой страсти. Ее глаза подернулись слезами от этих слов, которые она так хотела услышать. В ответ она сильнее прижалась к нему.
– О, да!
– Ты будешь моей законной женой и родишь мне детей.
– Да, любимый, – шептала Джоан. – Да!
– Мы всегда будем вместе и найдем свое счастье в этом саду. Ты будешь для меня всем, – его голос стал низким и прерывистым, – всем, что у меня есть!
Он поцеловал ее, чтобы полностью слиться с ней в экстазе. Страсть была так неистова, что камень за спиной Джоан шатался от их любви.
Она прижималась к нему, ощущая его ровное и спокойное дыхание, и слезы катились по ее щекам, но она не пыталась их сдержать. Риз поцеловал ее влажную щеку, не спрашивая, почему она плачет. Он все прекрасно понимал и хотел разделить с ней ее радость. Джоан чувствовала, что для Риза все это так же важно, как и для нее самой.
Он прижался лбом к ее лбу, и она в ответ старалась прикоснуться к нему каждой частичкой своего тела. Так будет всегда, если не физически, то духовно.
– Я так рад, что ты вернулась, – сказал он. – Так рад, что ошибался по поводу того будущего, которое тебя ждет.
– Я должна была вернуться. Если бы я не вернулась, мне пришлось бы прожить еще одну жизнь в грезах о прошлом.
Она дотронулась до его лица, чтобы навсегда запечатлеть в памяти этот прекрасный миг. Ей совсем не обязательно было демонстрировать те чувства, что бушевали сейчас в ее сердце, ведь перед ней открывалась целая жизнь, полная прекрасных мгновений любви.
– Я должна была вернуться, потому что принадлежу тебе, Риз. Мое сердце никогда не было бы счастливо без тебя, а я не чувствовала бы себя в безопасности, не ощущая рядом с собой твоей силы и уверенности. Я должна была вернуться в наш дом, любимый. Ты – мужчина моего сердца, ты – мой рыцарь.
