— Я понял тебя, — он нажимает кнопку на руле и голос из колонок наконец пропадает. — Ну что, готова повеселиться?
Смотрит на меня своими бурыми глазами. И улыбается. А я машу головой отрицательно, вынуждая его тем самым смеяться.
Что это еще за человек? Что за странные разговоры? Он меня в рабство хочет продать?
— Завязывай уже. Я вроде уже сказал, что свое не планирую отдавать. Не понимаешь? Пристегнись лучше! Домой едем. И не вынуждай меня жалеть о своем решении.
Домой? У меня снова будет дом? О, храни вас Боже! Да я вообще тише воды, ниже травы. Вы ж меня даже не заметите! Буду как мышка.
Настороженно вглядываюсь в зеркало заднего вида и понимаю, что наш преследователь отстал. Уж не знаю, как Карабасу это удалось, но за нами совершенно точно никто больше не едет!
В нетерпении ерзаю на кресле, не зная, куда себя деть. В итоге задеваю какую-то кнопку между сиденьями, и над нашими головами разверзается огромная дыра.
Люк! Это люк! Боже, как я люблю солнце! Не в силах усидеть на месте снова подскакиваю коленями на кресле.
— Какого черта ты творишь? — возмущается хозяин машины.
Однако меня уже не остановить! Просовываю голову в образовавшийся в крыше проем и прикрываю глаза от удовольствия.
Машина мчится по серпантину. Мое лицо обдувает свежий ветер, а клонящееся к закату солнце ласкает непокрытую кожу ласковыми лучами.
А какого собственно черта?! Я ведь могу...
б.Огонь над водой
ДАМИР
Она совершенно точно неадекватна. Словно дикий зверек, которого долго в клетке удерживали и теперь на свободу выпустили. Всю дорогу она проторчала в люке, сдабривая меня непрерывным потоком своих мыслей полных первобытного восторга.
Дикарка.
Даже на секунду пожалел о своем решении не прикасаться к ней. Должно быть сейчас я бы мог получить мощнейший заряд энергии, потому как нет ничего сильнее для Архонта, чем эмоции его Источника. А уж она сейчас ими так пестрит, что я словно на расстоянии могу их ощутить.
Усмехаюсь, съезжая с загруженного шоссе на уединенную извилистую улочку. Переключить мысли преследователя не составило труда. Поэтому теперь моя машина на этой дороге единственная. Серпантин скользит по лесу точно к моему дому. И ничего поблизости.
Достаю телефон, и набираю номер Ады:
— Соскучился? — томно отвечает трубка.
— Что-то вроде того, — бросаю я небрежно. — Везу твой подарок.
— Ого! Так быстро? — удивляется Ада. — Надеюсь, ты ее не силой увез? Я вроде планировала с ней подружиться.
— Не волнуйся. Твоя «подруга» пошла по доброй воле. Даже как-то скучно.
— Так просто?
— Похоже, она приняла меня за своего.
Адена смеется. Кидаю короткий взгляд на бедра, что покачиваются рядом с моим лицом:
— Подготовь ей хоть какой-то еды и одежды. Думаю, на первое время моему Источнику не помешает.
В трубке вдруг воцарилось молчание. Видимо, Ада удивлена моей чрезмерно человеческой просьбой.
Признаться, я сам от себя не ожидал. С чего бы меня волновали такие вещи.
Однако покуда я к ней не прикоснулся я в безопасности.
Ведь так?
Сбросив звонок, пялюсь на дорогу, стараясь не переключать внимание на миниатюрные босые ножки, мнущие кожаное кресло.
Въезжаю в заранее открытые ворота во двор. Паркуюсь.
Выхожу из машины, пока моя спутница возится в салоне, продолжая снабжать меня своим неугомонным мысленным потоком.
Оставив за спиной машину, останавливаюсь перед домом, вслушиваясь в сумбурные мысленные излияния. Теперь ей уже интересно, куда это ее завезли, и как далеко мы от цивилизации. Слышу новые намеки на то, что я маньяк. Однако это не мешает ей искать под сиденьем свои тапочки, чтобы поскорее выбраться наружу и оценить новое место обитание ее, и маньяка в частности.
Она точно чокнутая.
Усмехаюсь, поглядывая на часы. Дело сделано и я наконец могу быть снова свободен. Теперь она - забота моей Сестрицы.
И все же интересно, почему я не могу отключать ее мысли, как делаю обычно с другими людьми? Должно быть это какой-то очередной глюк Источников. Что ж, зато благодаря этому недостатку, я наверняка знаю, что не ошибся с выбором и передо мной точно моя Избранная.
Неторопливо поворачиваюсь, услышав, как за спиной хлопнула дверь машины. Перевожу взгляд на девушку и... столбенею.
Все то же черное одеяние. Девчонка, опустив голову, расправляет складки на длинной юбке. А над головой огненный ореол волос. Рыжие растрепавшиеся пружинки.
Огонь над водой.
Поднимает на меня вопросительный взгляд. И глядит непонимающе своими зеленючими глазами. Бледная кожа. Контрастом темные ресницы, подчеркивающие выразительный изумрудный взгляд. Красиво.
Мое внимание переключается на пухлый рот, что пока не издал ни звука.
Значит это она.
«Что он сказал?» — читается в сознании у моего Источника.
И я вдруг осознаю, что от неожиданного открытия, не смог удержать обратную сторону своей силы. Надо быть внимательней. Еще не хватало раскрыть перед ней сразу все карты.
Прочищаю горло и опускаю голову, не желая выдавать своего удивления.
Я нередко приезжал в монастырь. Общался с матушкой, делал пожертвования. И каждый раз удерживал себя от встречи со своей Избранной.
В один из таких визитов, после привычного разговора с матушкой полного глубоких рассуждений, я направился к машине. Но замер у раскидистого самшита, буквально гипнотизируя взглядом узкую тропку, что пряталась за ним, убегая прямиком в лесную чащу. Что-то будто тянуло меня.
Оглянулся назад, где вслед за мной из здания вышла матушка и скрылась в храме. Беспристрастным взглядом окинул двор. Убедившись, что меня никто не видит, нырнул под колючие ветви дерева.
Кожаные туфли утопли в сырой почве. В нос ударил запах мха и перегнивших листьев. Лучи скупо пробивались сквозь буйные кроны разносортных деревьев, создавая в лесу таинственно-изумрудную атмосферу. Тропинка скрылась из виду, словно спадая с высокого склона.
Я подошел ближе к краю, пробегаясь глазами по извилистой тропке. И остолбенел.
Огонь над водой...
Рыжие всполохи словно пританцовывали, играясь с каскадами ручейков.
А я и пошевелиться не мог. Словно завороженный наблюдал за алебастровой кожей грешницы. Кажется, я увидел поэзию в распутном.
Неосознанно провел пальцами по влажному стволу обнаженного эвкалипта. Бесстыдница, — точно как это бессовестное дерево, сбрасывает свою одежду, где не следует, — привораживает невинных зверей...
