он ничего мне не запрещает и ничего кроме еды не требует. И главное, он не пытается облапать или отнять мои деньги. — Добавила с многозначительной усмешкой.
Кушай, Серый, не обляпайся.
И Серый давился, но спорить и лебезить не спешил. Чем, признаться, вызвал уважение.
— Я не собирался тебя грабить. — Наконец выдал он приятным ровным тоном, без таких ненавистных мне заискивающих ноток, коими так часто грешат даже ухажёры постарше. — Кошелёк у тётки забыл, а рядом друг «помирал» от похмелья. Хотел взять номер телефона и потом вернуть. — Спокойно подытожил Серёжа, высматривая номер подъезжающей маршрутки. — Но доказать не смогу. Поэтому проехали. Я действительно не паинька, случается косячить.
Я промолчала, но почему-то поверила. И в то, что грабить не собирался, и в то, что всякое бывает. Как у всех в его возрасте, наверное.
За полчаса езды с пересадками мы добрались до моей остановки и после нешуточного спора всё-таки вместе двинулись вдоль ярко освещённой улицы.
Пошёл снег. Редкие снежинки красиво кружили под фонарями, заставляя восхищённо замедлять шаг. Но до моего двора мы всё-таки добрели неожиданно быстро. Так быстро, что необходимость расстаться застала меня врасплох. В звенящей от морозного воздуха голове мелькнула мысль, что наши плотно сцепленные руки — признак его нежелания отпускать меня тоже.
И всё же я, как приличная девушка хотела возмутиться, когда Серёжа увязался за мной в подъезд, но он мне не дал этого сделать. Молча вызвал лифт и позвонил бабушке, с которой трепался о пенсионной реформе до верхнего этажа, игнорируя мои сердитые взгляды.
Мол, не мельтеши, женщина, я занят.
— Ну пока, защитничек. Спасибо, что проводил. — Бросила я, сосредоточенно доставая ключ из кармана. Непринуждённость давалась мучительно. И теперь, стоя у двери, мне никак не удавалось собрать мысли в кучу.
Что ни говори, а от плана до результата всегда что-то да сбивается. Вот и у меня что-то в настройках сбилось.
Я уже сроднилась с его рукой, привыкла к свежести горьких духов и юношескому задору. А проеденная одиночеством душа извиняющимся шёпотом принялась подначивать: «И ты его так просто отпустишь? Не пригласишь даже на чай? Чем этот Серый хуже Барсика? Его потискай! Его хочу! Устрой коту выходной, животинка оценит. Не нуди, Ксюша. Потом локти кусать будешь».
Ну нет у меня чая. И кофе закончился! А кипяточек Серёжа и дома попьёт.
— Не пригласишь? — Он будто услышал мой внутренний спор.
— Нет, — ответила я слишком поспешно.
— Не хочешь или неприлично?
Когда я ощутила, как его руки вновь легли мне на талию, ответ стал слишком очевиден: я не смогла сдержать ни обличительной дрожи, ни красноречивого вздоха. Отрицать свою реакцию показалось жалкой бессмыслицей.
И сразу разум включился в спор: «Стоп-стоп-стоп… Тпру, гормоны! Шесть лет разницы, Ксюша! Вот ты ему сейчас врубишь зелёный свет и будешь выглядеть отчаявшейся бабкой! Вспомни всё то нелестное, что думала по поводу Петровича. Да-да. В вашей паре Петрович — ты!»
Я, ещё раз вздохнув, упрямо помотала головой и отделалась полуправдой.
— Иногда то, чего не случилось, приятнее того, что могло бы быть. Прощай.
— Откуда тебе знать, что могло бы быть? — со свойственным юности пылом возмутился Серёжа. Но я уже заскочила в квартиру и принялась запирать замок неверными пальцами.
Снимая с себя верхнюю одежду, я мрачно подсчитывала в уме убытки за сегодняшний вечер. Итого: минус недочитанный роман с волооким варваром на обложке. Один настойчивый красавчик, посланный нехитрым маршрутом. Отвергнутое свидание с Петровичем, за которое меня завтра влетит нагоняй от мамы. Сплошное разочарование.
Придя к выводу, что бывали времена и получше, я расшнуровала гриндерсы и прислушалась к звукам с лестничной клетки. Вернее, к их отсутствию. Очень подозрительному, с учётом никакущей звукоизоляции нашего дома…
Барсик робко потёрся о мою ногу и как-то несвойственно себе тонко мяукнул, будто напоминая, что любопытство сгубило кошку. Посчитав его вмешательство проявлением мести за собственноручно отчиканные бубенцы, отправила кота строгим: «Брысь!» на кухню.
Но не успела я толком отворить дверь, как в щель просунулась довольная физиономия Серого. Я только растеряно хлопнула глазами, приподняв брови в знак удивления.
9. Попалась! или Про то, как волк Барсика смутил
Увидал он нашу Шапку
И схватил ее в охапку:
«Шапку Красную сейчас
Я сожру, не торопясь»
— Ар-р-р!.. — Серый втиснулся в узкий проём, навалился всем весом, вдавливая меня в стену, заткнул мой неоформившийся вскрик поцелуем. — Красная Шапочка! Попалась! — Опалил хриплым выдохом щёку, на ощупь запирая несложный замок. — Сейчас я тебя съем!
— Ах ты ж псина драная! — Несмотря на приятную дрожь в коленках, это было первое, что сорвалось с губ. Второе уже прозвучало посдержанней, но не менее экспрессивно.
Мне вдруг стало очень стыдно за свою слабость перед обычной женской тоской по сильным мужским рукам и крепкому плечу. Какая же я наивная. Взрослая уже, а доверчивая, что тот подросток. Он даже не сомневался, что высунусь, что буду сожалеть об упущенном.
Чувствую себя матёрой куропаткой, попавшейся на зубок юному волчонку.
Но Серый снова меня удивил: мягко улыбнулся, касаясь лбом моего лба.
— Да я уже понял, что просто с тобой не будет. Прорвёмся. — И опять притянул меня к себе.
Я для виду попыталась отстраниться, но зачем себя обманывать? После нескольких секунд хилого сопротивления втянулась в процесс, да так, что бровью не повела, оказавшись в спальне.
Его горячие страстные губы стёрли всё связные мысли в моей голове.
Одежда с тихим шуршанием скользила по озябшей коже, сползая на пол. И мы спешили поделиться друг с другом теплом. Возможно, слишком самозабвенно для двух незнакомцев, случайно столкнувшихся в совершенно нелепой ситуации, но со всей искренностью истосковавшихся по близости душ.
Серёжа, оказавшийся весьма искушённым в любовных делах, действовал нежно, но настойчиво. Никто ещё так чутко не ловил губами моё тяжёлое дыхание. И пусть мне не удалось ни объяснить себе причину внезапной капитуляции, ни оправдать себя за легкомысленность, но хотелось именно так и никак иначе. Именно его прикосновения волновали, как ничьи другие прежде.
Барсик, заскочивший на прикроватную тумбу, устыдился увиденного и поспешил скрыться за приоткрытой дверью. За стеной сосед полуночник принялся настраивать гитару, заглушая скрип перекатывающихся под моей спиной пружин…
В общем, скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Сосед успел сыграть с пяток романсов, пару раз звякнул горлышком о стакан, закруглил выступление проникновенно исполнив песню «Чёрный ворон» и объявил о завершении бесплатного концерта раскатистым храпом.
За окном вдоль верхушек деревьев появилась светлая
