Яна Лари
Я тебе объявляю войну, девочка!
Глава 1
Света
— Знакомься, это Вадим, мой старший брат. Ты его, наверное, не помнишь.
Мой парень Слава встревоженно смотрит на то, как я выплевываю вино обратно в бокал.
Забудешь такого.
Мы спокойно себе обедали в небольшом кафе на первом этаже офисного здания. Болтали ни о чем, никого не трогали, и — та дам! — попались на глаза мистеру «Я здесь главный». В смысле не только тут, а вообще по жизни.
Не нужно знать Вадима лично, чтобы сделать вывод — передо мной тот самый человек, который вечно всем и всеми управляет: расформировать, назначить, сократить, уволить. Полы не так помыты — скользко, охранник в мятом, секретарь громко стучит по клавишам… везде плебеи, какой ужас! Расстрелять!
И это первое впечатление отнюдь не цитата из светской колонки. Достаточно посмотреть в ледяные глаза, сразу видно матерого кита из породы касаток-убийц.
— Света, очень приятно, — вру отчаянно, комкая в пальцах салфетку. Столик у окна с видом на осенний сквер резко теряет свою привлекательность.
Моя ложь удостоена флегматичным кивком и ехидным прищуром. О том, как Вадиму «приятно» можно легко судить по сжавшейся ниточке губ.
— Рад, что ты нашел время к нам присоединиться! — не оставляет попыток вовлечь нас в светскую беседу Слава. — Очень хотел вас познакомить.
Смотрю на него с немым ужасом…
Спятил?!
Чего он там хотел — моего позора? То, что мы когда-то пытались встречаться, не значит, что я, вернувшись в родной город два года спустя, забуду высокомерное: «она тебе не пара». Единственная фраза Вадима в мой адрес до сих пор не хило мотивирует к прыжкам через голову.
— И чем так хороша эта матрешка? — откровенно не разделяет прозвучавшего энтузиазма Вадим.
Ну и козел! Внутри меня все кипит. Так и хочется плюнуть в его надменную рожу. Но сдерживаюсь. Отреагировать, значит, признать, что он меня задел. Не в этот раз.
— Хотя бы тем, что не позволяет себе говорить о присутствующих в третьем лице, — отмечаю сухо, стараясь не показывать истинных эмоций.
— Бляха, следи за языком! — эмоционально взрывается Слава. — Не будь ты моим единственным родственником, в жизни бы с тобой дел не имел.
— Славик, это не твоя бэха орет на всю улицу? — Вадим откровенно игнорирует лишнюю информацию и очень качественно делает вид, будто прислушивается к сигнализации, но я не верю ни ему, ни в совпадения. Надо же, как вовремя подорвался Слава. Вот, блин, «удача»-то!
— Пойдем, Светик.
Подтянув ремешок сумки на плечо, пытаюсь встать следом за ним из-за стола. И в этот момент Вадим ощутимо наступает мне на ногу. Дернусь с места — тут же лягу в проходе. А Слава, уверенный, что я уже иду, даже не оглядывается. Выбора нет, только сжать зубы. Да и настроение у меня такое… прям боевое!
— А вас я попрошу остаться, — улыбается мне Вадим с особой степенью козлинности.
Медленно, практически с отрицательной скоростью, обреченно поднимаю на него глаза.
За счет парфюма с паралитическим действием и такого же взгляда Вадим легко обеспечивает социальную дистанцию. С виду ничего феноменального, обычный сероглазый брюнет, спортивного телосложения, но с дефицитом совести и профицитом уверенности в себе. До тридцати он не дорос от силы полгода-год, получается, разница у нас — десяток лет, не меньше. А по ощущениям в нем дремлет вся нечисть, возрастом с сотворения мира. И мне нужно как-то достойно продержаться наедине с этим киборгом?..
— Вы портите мне обувь, — ощериваюсь тихо.
Да что там туфли? Я пальцев на ноге уже почти не чувствую!
— А могу легко испортить жизнь, — Хватающая за сердце пауза длится целую минуту, прежде чем Вадим убирает подошву с моей ноги и вальяжно откидывается на кресле с видом человека, уверенного в исходе беседы. — Догадываетесь, зачем я вас задержал?
Мне бы понятливо потупить глаза и воскликнуть: «Более чем! Больше вы меня не увидите!» Но как человек, состоящий в дружеских отношениях с гордостью, произнести это ну никак не могу.
— Чтоб удивить вежливым обращением сразу после «матрешки»?
По его лицу тут же проходит волна раздражения.
— Удивлять вас пусть стремятся ровесники. Я человек занятой.
— Тогда нет. — Пожимаю плечами.
— Нет? Так раскиньте мозгами. Ведь они у вас наверняка есть, если вы опять как-то к моей семье подобрались. — ядовито усмехается он, подаваясь вперед.
Узнал меня, надо же, хоть виделись всего-то раз. Когда Слава попросил нас забрать с моего выпускного. Происхождение мое ему не понравилось. Сученок амбициозный.
Вадим смотрит на меня в упор. Между нами расстояния не меньше метра, а мне кажется, что он его разодрал и втиснулся под самую кожу.
— Мозги мне подсказывают, что вы чересчур опекаете брата и слишком преувеличиваете свою значимость. Не все упирается в деньги, — стараюсь не поддаваться эмоциям, говорить рассудительно. Но меня как будто физически что-то выкручивает. С первой встречи на него так реагирую. Чума ходячая! Вот и сейчас голос срывается на слабый шелест: — У Славы своя голова на плечах, вам не кажется?
Вадим вроде бы равнодушно выслушивает мою отповедь, а затем резко выкидывает руку вперед и дергает меня на себя за шарф.
— Послушай, мне плевать, кого трахает мой брат. До тех пор, пока он не кричит о новом увлечении налево и направо. Я почти пристроил его в семью нашего мэра, но тут опять появилась ты! Мне не нужно, чтоб под удар попал мой бизнес и будущее Славы, — вколачивает каждое слово острыми шипами по позвоночнику.
— А чего хочет он вы, конечно, спросить забыли… — Я закашливаюсь от недостатка воздуха.
— Ты, я смотрю, упертая! — заявляет Вадим, натягивая ткань еще туже. — Чувство самосохранения отсутствует напрочь? — интересуется хрипло, накручивая ощущение, что он нисколько не шутит, и меня оно пугает до паники, леденит легкие, вызывая мурашки.
— Руки убрал, — тоже перехожу на «ты». После такого тесного знакомства ломать комедию нет никакого смысла. — Думаешь, мне слабо за себя постоять?
Нащупав в сумочке дезодорант, который купила для сестры, направляю струю из флакона прямиком в его охамевшее лицо.
— Это мы еще проверим! — рычит он, хватаясь за глаза. — Я тебе объявляю войну, девочка!
Глава 2
Хочется ответить интеллигентно, что-то вроде «Ступайте в пень, сударь!». Вместо этого, хватаю бокал и плескаю в лицо Вадима белым вином.
— Умойся, поможет. Меня учили быть милосердной.
То, что он теперь
