змеи? От одной этой мысли у Мириэль по коже побежали мурашки. Она посмотрела на шляпные коробки, чемоданы и сундуки, пытаясь решить, что взять. Она не имела понятия, что и куда упаковал Чарли. Ее пижамы, скорее всего, были в одном из сундуков. Расчески в одном из чемоданов. Зубная щетка и зубная паста в…
Женщина издала громкое хм-м.
– У нас не вся ночь впереди.
Мириэль схватила две сумки, надеясь, что в одной из них будут ее туалетные принадлежности, и последовала по грязной тропинке за женщинами в нелепых шляпах. Они миновали невысокую живую изгородь и поднялись по пандусу, который вел к крытому дощатому настилу с бортами по сторонам. С навеса свисали лампы с дешевыми промышленными абажурами. Дорожка разветвлялась и поворачивала в стольких направлениях, что Мириэль почувствовала себя так, словно попала в лабиринт. Здания различных форм и размеров вплотную примыкали к дорожке, их побеленные стены подсветились, когда луна выскользнула из-за облачного покрова.
Группа разделилась на одном из перекрестков. Мужчина-мексиканец последовал по длинному коридору за более спокойной женщиной, его запястья все еще были скованы наручниками, и он продолжал прихрамывать. Мириэль направилась за остальными по извилистой тропинке и, наконец, добралась до женского лазарета. Внутри, вдоль обеих стен длинного узкого здания, стояли больничные койки. На некоторых спали пациенты. Мириэль старалась на них не смотреть. Остальные кровати были пусты и застелены строго одинаково, словно в женском монастыре. «Как же иначе», – подумала она, поскольку, оказавшись внутри, смогла разглядеть, что нитка бус, свисающая с талии ее провожатой, ни что иное, как четки.
– Мы начнем прием утром, – сказала женщина, показывая Мириэль на кровать.
– А мы не можем начать прямо сейчас? Я ужасно спешу домой.
– Врачи уже давно ушли отдыхать. Мы будим их только в чрезвычайных ситуациях.
– Это и есть чрезвычайная ситуация! Мне поставили неверный диагноз. Мне здесь не место.
Один из пациентов, спавших поблизости, пошевелился. Сестра нахмурилась.
– Боюсь, не вам решать, что является чрезвычайной ситуацией, а что нет. Постарайтесь немного отдохнуть, а утром мы вернемся к этому разговору.
Прежде чем Мириэль смогла продолжить спор, женщина развернулась и ушла. Мириэль смотрела ей вслед, не отрывая глаз от задней части ее крылатой шляпы. Она порылась в сумках, которые принесла с собой. В первой оказался ассортимент перчаток, шарфов и украшений. Во второй Мириэль нашла полдюжины пар обуви и завернутую в ткань и спрятанную на дне фотографию в серебряной рамке, которая раньше стояла на ее туалетном столике. Ей было приятно, что Чарли проявил заботу и упаковал для нее фотографию, хотя она не собиралась надолго уезжать из дома.
Милые лица ее семьи, глядящие на Мириэль через стекло, заставили ее усталое тело снова заболеть. Она села, тонкий матрас прогнулся под ней. Она сбросила туфли, натянула на себя колючее хлопчатобумажное одеяло и заснула, прижав фотографию к груди.
* * *
Проснувшись на следующее утро, Мириэль обнаружила на табурете у своей кровати ту же женщину, которая сопровождала ее в лазарет прошлой ночью. Поверх платья она накинула накрахмаленный белый халат. Гигантская шляпа на ее голове была жесткой, как штукатурка. Мириэль села и пригладила растрепанные волосы. Она, должно быть, похожа на бродягу, такая у нее мятая и пыльная одежда. Должно быть, и пахнет соответствующе.
– Доктор уже пришел? – спросила она.
– Он ассистирует в операционной, но я жду его здесь в ближайшее время.
– Мэм, послушайте, как я уже говорила вам прошлой ночью…
– Вы можете называть меня сестра Верена.
– Сестра, в Калифорнии произошло недоразумение. Тамошний доктор не мог отличить голову от задницы.
Сестра Верена нахмурилась.
– Какой бы точной ни была ваша вульгарная формулировка, я все равно должна заполнить анкету приема.
– Есть ли медсестра, с которой я могу поговорить? Эти медицинские штучки могут быть за пределами вашей…
– Я медсестра. Старшая медсестра. – Она многозначительно посмотрела на Мириэль и приготовила ручку. – Теперь мы можем начать?
Мириэль взмахнула рукой в знак согласия и отвернулась к окну. Снаружи облачное небо окрашивало корявые деревья и свалявшийся мох в рассеянный серый свет.
– Сколько вам лет?
– Тридцать два.
– Где вы родились?
– В Лос-Анджелесе.
– Вы когда-нибудь жили за границей?
– Я уже рассказала обо всем доктору в Калифорнии. В моей истории нет ничего необычного.
– Это решать нам. Так вы когда-нибудь жили за границей?
Мириэль повернулась к ней лицом.
– Нет, никогда. И пока вы этим занимаетесь, запишите, что у меня никогда не было члена семьи, который был бы прокаженным или знал прокаженного.
– Вы замужем?
– Да.
– Дети?
– Да.
– Сколько?
– Трое… э-э… двое. – Мириэль посмотрела вниз на свои сложенные руки. – Двое.
Сестра Верена нацарапала ее ответ. Она задала еще несколько банальных вопросов, а затем спросила:
– Под каким именем вы хотели бы находиться здесь, в Карвилле?
– Под каким именем?! Мое имя Мири…
– Большинство пациентов предпочитают изменить имя. Мы очень тщательно храним наши записи, но с таким количеством обитателей, персонала и посетителей… что ж, слухи могут случайно просочиться наружу. Для семей, живущих в обществе, такое клеймо может иметь разрушительную силу.
– Я не пациент и не обитатель! – Мириэль не осознавала, что кричит, пока остальные в комнате не вытянули шеи, чтобы взглянуть на нее. Она понизила голос и выпалила: – У меня нет этой болезни.
– Очень хорошо, – произнесла сестра Верена, разглаживая листы бумаги и откладывая ручку. – Пока мы будем называть вас пациентом триста шестьдесят семь.
Глава 6
Санитар принес Мириэль завтрак на эмалированной керамической тарелке – яйца, овсянку и консервированные персики. Определенно, это было положительным изменением, по сравнению с холодной едой, подаваемой на бумажных тарелках в поезде. До прихода доктора она успела еще и пообедать. Врач надел белый халат поверх своей черной офицерской формы и с широкой улыбкой подошел к ее постели. Сестра Верена следовала на шаг позади. Когда он сел на табурет напротив кровати Мириэль, она разглядела усталость в его покрасневших глазах. Прядь его редеющих каштановых волос стояла дыбом, как перья на голове перепела.
– Добро пожаловать в Шестьдесят Шестой Госпиталь Морской пехоты США, мэм, – сказал он, протягивая руку. – Или Карвилл, если угодно. Я доктор Яхимовски, но большинство зовут меня Док Джек.
Пожимая ему руку, Мириэль поняла, что он был первым из врачей и медсестер, с которыми она столкнулась за последние несколько дней, кто соизволил прикоснуться к ней. Его теплая ладонь и неизменная улыбка ослабили напряжение, охватившее ее грудную клетку.
– Рада познакомиться с вами, доктор. Вы здешний специалист?
Он усмехнулся.
– Один из них. Доктор Росс, главный врач
