по лужам и ноги у людей оставались сухими.
— Я могла шить самые разные вещи — сказала Катушка — И тот, кто их носил, были красивыми.
— А я — сказала Вилка — помогала, людям есть вкусную еду, и, они не пачкали губы.
Телефон ничего из этого не умел. Он умел говорить и показывать разные картинки.
Он думал, как развеселить мрачную компанию, и вдруг вспомнил, что умеет играть красивую музыку.
Он взял и стал играть Башмаку, Катушке и Вилке Венский Вальс Штрауса.
Башмак сразу вспомнил своего друга и подружек — туфелек, с которыми они танцевали этот Вальс на большом и веселом празднике.
Катушка вспомнила, как они с Ниткой и Иголкой готовили к этому празднику платья и ленты, и у них не было ни секунды свободного времени.
Вилка вспомнила запахи и вкус самых замечательных блюд, которые они вместе с Ножом пробовали на этих праздниках, и оказалось, что как только телефон начинал играть Вальс, и у них сразу находилось, о чем поговорить, что вспомнить и чему улыбнуться.
Телефон был добрым, и он играл им Вальс настолько долго, насколько у него хватило заряда батареек.
Потом он умолк.
— Как жалко — подумал Башмак.
— Как жалко — подумала Катушка.
— Как жалко — подумала Вилка.
Они не знали, что такое батарейки и почему они могут «сесть», но телефон научил их помнить этот Вальс. Они его вспоминали и улыбались. Кто как умел.
Проще всего было улыбаться Башмаку, потому, что у него была надорвана подошва, и улыбку даже не нужно было изображать.
А потом Башмак пригласил танцевать Вальс Вилку, а потом Катушку.
И когда им было грустно и одиноко — они всегда приглашали друг друга танцевать Вальс.
Однажды шумный пылесос забрался под комод и нашел телефон с «севшими» батарейками.
Он забрал его и куда-то, но Вальс никуда не ушел, он навсегда остался с Башмаком, Вилкой и Катушкой.
Когда Башмак уставал танцевать Вальс, он всегда думал.
— А ведь Вальс можно танцевать с кем угодно.
— Даже с дождиком, даже с собачкой или котиком, даже с Катушкой или Вилкой, — И, что больше всего удивляло Башмак в Вальсе — это то, что когда его танцуешь быть хмурым и злым ни у кого не получалось.
Однажды, когда комод все-таки отдали в антикварный магазин, я нашел под ним Башмак, и он рассказал мне эту удивительную историю.
Я перепопробовал танцевать Вальс со всем на свете, и Башмак оказался прав.
Я танцевал Вальс даже сам с собой и при этом пытался хмуриться, но у меня не получалось.
— Если не верите — возьмите себе в партнеры кого угодно, можно даже авторучку и начните танцевать.
— Злиться вам сразу расхочется, и вы начнете улыбаться. Улыбаться всем и просто так.
Возможно, вас посчитают безумцем. Возможно, даже попробуют остановить ваш танец.
Но это потому, что они не слышать играющего уже внутри вас Венского Вальса.
Улыбка Дракона
Егор сидел дома у себя в комнате на диванчике и грустил. Он уже все переиграл и переделал. Он даже вылепил из пластилина папу, который давно не приезжал и дал ему послушать мобильный телефон с маминым голосом, но ему все равно было грустно.
Пластилиновый папа так ничего и не ответил на мамин голос, потому, что был не настоящим, а пластилиновым.
Пластилиновые папы не отвечают на телефонные звонки, даже когда звонит мама.
Егор подошел к окну и выглянул во двор. Там гуляли и веселились ребята из садика, только вот Василиса уехала к бабушке на дачу и забыла превратить его в мальчика.
Она неправильно его поцеловала, и он остался Драконом, а у Драконов очень большие когти и острые белые зубы.
Как только он выходил во двор и улыбался — никто не верил, что он улыбается потому, что ему весело.
Всем казалось, что Дракон злится и обязательно хочет, кого ни будь съесть.
Во всех сказках написано, что драконы едят коров и овец, вот им и казалось, что детей Дракон тоже будет есть.
А Дракон-Егор не любил, есть, ни коров, ни овец. Он любил то же самое что и мальчик-Егор. Он любил брусничное мороженое и блинчики с малиновым вареньем.
У мамы всегда получались очень вкусные блинчики.
Иногда мама кормила его кашей для здоровья. Егор даже когда Дракон понимал, что здоровье — это важно, и он не сможет без каши летать, поэтому ел кашу, хотя она и не казалась ему особенно вкусной.
Все, почему то считали его злым Драконом, из-за его больших и острых зубов, хотя на самом деле — он был очень добрым, даже когда был Драконом.
Без зубов Егору оставаться не хотелось вовсе, потому, что когда он мальчик — без зубов совсем плохо.
Тогда когда мальчиком без зубов улыбаешься — над тобой будут смеяться. Подумают, что ты никогда их не чистил и поэтому они выпали. Значит ты — неряха и совсем плохой.
Егор сидел на диване, в раздумьи помахивал крыльями, потому, что было лето, а батареи еще не выключили, и в комнате было очень жарко.
Егору очень хотелось придумать, как объяснить своим друзьям — зачем ему, когда он Дракон такие большие и страшные зубы, если он любит блинчики с малиновым вареньем.
Тогда он сможет улыбаться, и все поймут, что он не злой Дракон, а добрый.
Он сидел и думал у кого еще такие страшные и острые зубы как у него.
И вспомнил, что они как то с мамой ходили смотреть в большом аквариуме большую акулу.
— Вот уж у кого зубы так зубы. — Грустно подумал Егор. — Но ведь Акула может и не знать, что я люблю блинчики, а не Акул. Что будет, если я при всех покажу свои зубы Акуле?
Егор, не долго думая, протиснулся в окно боком, потому, что с Василисой на шее, он в окно совсем не пролезал и полетел в аквариум.
Он прилетел и встал вместе со всеми смотреть большую страшную Белую Акулу.
Водолазы кормили ее красными кусками мяса, и она дергалась и жутко их откусывала.
Малыши стояли далеко от стекла аквариума с Акулой потому, что сильно ее боялись.
Егор подошел к самой стенке и улыбнулся Акуле.
Акула так испугалась зубов Егора-Дракона, что бросила, есть мясо, и забилась в самый дальний угол аквариума.
— А! — Закричали малыши. — Ты не знала, что у нас свой Дракон есть?! С вот такенными зубами?!
Теперь они знали — зачем Егору-Дракону такие большие
