всем меня? Я не могу предугадать ее реакцию.
Нет, спасибо, я уж лучше решу этот вопрос с мудаком-Соколовым один на один, и Марина переболеет им гораздо быстрее.
— Он такой страстный. От него так вкусно пахнет, а, пресс … знаешь, какие у него кубики? А, квартира, Марго, огромная. Я раньше думала, что у Таси хоромы, но они с квартирой Соколова и рядом не стояли.
Меньше всего мне сейчас хочется слушать о кубиках Соколова и его хоромах.
Марина замолкает и становится похожа на грустную куклу, которую закинули на чердак с кучей ненужных вещей. И никто не хочет с ней больше играть. Светлые брови образуют печальный домик, рука безвольно опадает вниз.
Я скольжу по ней глазами, прислонившись к противоположной стене. Взгляд натыкается на экран ее телефона. На дисплее открыт диалог с Соколовым.
— Ты что, ему свои голые фотки отправила? — Хватаюсь за виски, прямо как моя мама. — Да ты с ума сошла, Марина! Включи голову! — Пытаюсь выхватить у нее телефон, но она уворачивается, высоко подняв руку.
— И что? — Раздраженно спрашивает она и прячет телефон в сумку. — Мы не в девятнадцатом веке живем, Марго. Так все делают. Мы с Владом в отношениях. Я же не в интернет на всеобщее обозрение фотки выгрузила. Не думала, что ты такая святоша.
— А ты не боишься, что он их сольет куда-нибудь или пацанам своим покажет? С этих дегенератов станется.
— Не говори глупости, Марго! Я, вообще-то, думала, что ты за свободу женщин и их реализацию. Мы имеем право делать с нашим телом все, что захотим. — Марина краснеет и хватает сумку с раковины. — Иногда ты просто невыносима! — Обдает меня презрительным взглядом и выходит из туалета, громко хлопнув дверью.
Я не знаю, чего мне хочется больше — заплакать или выругаться. Швыряю свой рюкзак на пол и включаю ледяную воду. Держу кисти рук под струей, пока не начинает ломить кости. Меня трясет от злости и обиды. Открываю последнее, емкое сообщение от контакта «Мудак», текст которого гласит: «Не передумала?»
Я даже не задаюсь вопросом, откуда у него мой номер. Соколов получает любую информацию по щелчку пальцев. Вот такая ирония. Одни вынуждены пробивать себе путь головой, разбивая лоб в кровь, а другие с рождения имеют внешность, деньги и связи, открывающие им любые двери.
До этого момента я игнорировала его сообщения и общался он сам с собой. Видимо, ему это очень нравилось, потому что писал он часто и даже по ночам. Сейчас набираю свое первое, адресованное ему, сообщение: «Это Марго. Надо поговорить. Сейчас же!».
«О-у, я польщен))) Приходи в библиотеку. Я на втором этаже, в отделе экономики», — приходит мгновенный ответ.
Бросаю последний взгляд в зеркало: лицо бледное, глаза злые. Ну, как есть.
До следующей лекции еще полчаса. Успею.
Вхожу в здание библиотеки, прикладываю карточку и преодолеваю турникет под пристальным взглядом пожилой библиотекарши в старомодных очках.
В зале стоит тишина.
Студенты, в основном, сидят в компьютерном зале. Поднимаюсь на второй этаж и ищу отдел с литературой по экономике. Блуждаю по пустому залу между высокими стеллажами, пока не выхватываю в углу под мансардным окном высокую фигуру Соколова.
Он стоит между полками в полоборота. Лениво листает какой-то справочник и делает фото нескольких страниц на телефон.
Его светлые волосы стильно взъерошены. Он одет в кардиган песочного цвета и такие же брюки. К бабушке в гости что ли собрался в классике?
«Подлецу все к лицу», — шепчет внутренний голос, и я мысленно затыкаю его.
Подхожу ближе, подавляя в себе желание заехать ему ногой под зад. Он то ли не видит меня, то ли делает вид.
— Соколов, надо поговорить. — шиплю ему в район плеча.
Он отрывается от книги и поворачивается ко мне.
— Привет! Отлично выглядишь. — Бесцеремонно осматривает меня, закрывает книгу и откладывает ее в сторону. — Я даже как-то растерялся от твоего сообщения. Разволновался и чуточку смутился. Чем обязан? — Ерничает он.
Я делаю шаг, толкая его вглубь ряда. Он удивленно отступает и улыбается, как дурак. Сегодня у него гладко выбриты щеки и подбородок, я упираюсь взглядом в четкие углы челюсти. Невольно отмечаю, что у него высокие скулы и четко — очерченный рот. Надо же было такому засранцу получить от природы такую внешность.
Если бы демоны существовали в реальном мире, то выглядели бы они именно так. Не роковые брюнеты, а высокие блондины, не оставляющие шанса наивным девичьим сердцам.
— Слушай меня внимательно, если ты обидишь Марину или причинишь ей боль … — Он поднимает одну бровь, мол, и что будет, — я сотру тебя в порошок. Я не шучу, Соколов. — Сверлю его взглядом, он усмехается в ответ и молчит.
Опускаю взгляд и вижу, что вцепилась ему в предплечье.
— Я не тусуюсь больше ни с кем, кроме твоей подруги. Мы ходим на свидания, зависаем у меня дома под романтические комедии и проводим время вместе, как положено парочкам. Какие проблемы? Или ты хочешь, чтобы я ей предложение сделал, а? Чего ты хочешь, Ритуля?
— Меня зовут Марго. — Чеканю по слогам и впиваюсь ногтями ему в руку.
Он выдергивает ее и перехватывает меня за плечи. Больно сжимает.
— Почему тебя это вообще волнует? — Он разворачивает меня спиной к полке, упирается руками по бокам от меня и приближается слишком близко. Я чувствую исходящий от него жар. — Своей личной жизни нет, и ты суешь свой конопатый носик в чужую?
Запах его туалетной воды смешался с запахом его тела: снова пахнет соленым, свежим бризом. Против воли вбираю его в легкие.
Вокруг стоит оглушительная тишина, и я слышу стук своего сердца и тиканье его наручных часов рядом с ухом.
Он смотрит пристально, как кот разглядывает мышку, загнанную в угол. Упираюсь ладонью в его грудь, но это не помогает. Соколов приближается еще ближе, стирая собой все дозволенные границы.
У меня пересыхает во рту, и я совершаю большую ошибку — автоматически облизываю губы. Его зрачки стремительно расширяются, и он медленно приближает ко мне лицо. Смотрит в глаза и на губы, и снова — в глаза. Между нами остаются считанные миллиметры. Его рука скользит по моей талии. Я собираюсь отвернуться, но он, словно почувствовав это, удерживает меня за подбородок. Я чувствую его теплое дыхание на губах прежде, чем Соколов меня целует.
Меня пробирает предательская дрожь. Ничего не могу с собой поделать, она исходит изнутри и не поддается контролю.
Он прикрывает глаза и поглаживает подушечкой большого пальца мою скулу. Не углубляет
