из отъявленных мазохистов!
— М-м-м… Прости. Об этом я как-то… — Пол закусил губу, — Не подумал. Ладно. Делайте, как считаете нужным.
Только через полминуты Джо оторвал горящий «праведным гневом» взор от потупившегося и хмурого напарника, и отвернулся к центральному экрану:
— Мать. Приготовь кислоту. Загрузи в челнок. Как только будет готово — я вылетаю.
— А меня что же, оставишь здесь, на «Кондоре»?
— Принуждать не хочу. — Джо ещё сердился, — Я же — буду «добивать» беззащитного» монстра. Не хочешь — не лети.
Пол выглядел так, словно его огрели подушкой по голове.
Затем всё же собрался:
— Извини ещё раз. Брякнул как-то… Всё ещё пытаюсь пересилить себя — не могу поверить, что он — убийца и охотник. Для меня он — разумное существо.
— Он уже и для Матери не такой. — Джо говорил с деланным равнодушием, мысленно вспоминая счастливые деньки, когда они с напарником… Жили и думали душа в душу.
И вот…
Похоже, Половская принципиальная «гуманность» выходит их дружбе боком.
Обидно. Обидно, что бывший напарник не понимает, что такое на самом деле — эта самая гуманность.
— Да. Точно. Не такой. Но я тоже хочу лететь. Мы же… Всё ещё напарники… — поколебавшись, Пол неловко протянул Джо руку.
Джо, выждав, пожал её, не спуская глаз с глаз Пола. Тот взгляд выдержал.
Джо кивнул:
— Извинения приняты. Ну что — убьём подлую и кровожадную морскую звезду?
— Убьём!
Выливать контейнеры с кислотой приходилось почти вручную: манипуляторы челнока опять оказались повреждены внеплановыми манёврами.
Но это было не так трудно даже при полуторной силе тяжести — в каждой кевларово-металлической ёмкости плескалось не более пятидесяти литров густой и жутко вонючей жидкости, приготовленной Матерью из имеющихся на борту компонентов.
Так что пока она удерживала челнок над целью с помощью старинных ракетных движков на топливе из нефти, Пол и Джо работали.
— Всё! — Джо откатил к борту последний пустой контейнер. Мать захлопнула люк, и увела челнок обратно к кораблю.
Только плюхнувшись в привычное кресло у пульта, Джо поинтересовался:
— Покажешь?
— Конечно! Вот. Это — поверхность его «кожи» сразу после дождя, устроенного вами. Это — первые признаки того, что кислота подействовала. А вот и его реакция. — по плоской поверхности побежал словно невысокий вал, собирающий и сдвигающий к краям блина жидкость и её капли, словно бы повисшие над поверхностью пустыни — «кожа» существа всё ещё оставалась полупрозрачной. Кислота стекла на песок у кромки твари, и всё покрыло облако паров: песок активно сопротивляться разъеданию, или убегать явно не умел.
— Теперь вокруг него что-то вроде рва. Но зато пока он не избавился от кислоты, она неплохо поработала… Как электролит она — самая разрушительная жидкость из того, что имелось на борту. Словом, восстановление целостности тела сократило его жизнь недели на две. — Мать выключила схему, похожую на древние мультики — так она демонстрировала реакцию «кожи» на агрессивную жидкость.
— А что, больше кислоты у нас не будет?
— Нет. У меня кончились все запасы фосфора.
— А чем ещё можно «пронять» нашего друга — не-излучательным?
— Динамитом. И солью. Насыпанной на хвост.
— Это, разумеется, шутка?
— Вовсе нет. Уничтожают же виноделы улиток, пожирающих урожай, посыпая их тела солью! Здесь реакция принципиально отличается, конечно… Водно-солевой баланс — последнее, что волнует нашего «друга». Зато раствор соли отлично «закоротит» все те электронные связи, что поддерживают его силовое поле-кожу. Динамит же позволит разрыхлить её поверхность, поскольку та лежит на земле!
— И… как мы сможем достичь максимального эффекта?
— Да очень просто. Сбросим осколочную бомбу, которая взорвётся прямо над ним! Как делали бомбардировщики Второй Мировой. В далёком двадцатом.
Чтобы сбросить бомбу, изготовленную Джо с помощью оставшихся неповреждёнными манипуляторов Матери, ушёл целый день. Динамит Мать изготовила по рецепту Нобеля: пропитала нитроглицерином торф из оранжереи.
Воняла бомба ужасно. А уж выглядела…
Впрочем, как справедливо подметил Пол, они не для музея искусств её делали.
Зато эффект сказался сразу.
На этот раз людям не пришлось лететь лично, и челнок справился со сбрасыванием сам. Куски металла и начинка из соли всё же не пробили оболочку-кожу, хотя и заставили ту корчиться и снова запускать «волны» для избавления от соли.
Наконец-то существо проявило беспокойство: стянуло свои «остатки» плотнее — в маленький «блинчик», уже еле-еле покрывающий обломки разбитых корпусов и целенького чужака. Глядя на экраны Джо пошкребывал отросшую щетину, Пол вздыхал.
— Осталась неделя. Но в случае крайней необходимости могу пожертвовать запасами соли с камбуза. Тогда остаток пути будете питаться диетической несолёной пищей.
— Нет, Мать, не надо. Подожди-ка… А может, залежи соли есть где-нибудь на самой планете?
— Есть. И добыть её будет несложно: она лежит на поверхности нескольких высохших озёр. И хотя азотная кислота у нас ещё есть, торфа у меня не осталось.
— Ничего. Возьмёшь наши старые матрацы — там есть вата. Говорят, её тоже можно использовать.
— Можно. Но должна сразу предупредить, что нитроцеллюлоза не столь устойчива и стабильна, как динамит, и может самопроизвольно…
— Р-р-р!.. А можно без занудных лекций по технике безопасности? Просто — изготовь побольше, пока мы с Полом слетаем за солью.
Послышалось ему, или из динамиков донеслось возмущённое фырканье?!
Местная соль оказалась грязной и с примесями. Однако сработала не хуже: после взрыва первой бомбы тварь уже еле-еле «обтекала» обломки и тарелку, а после взрыва второй и третьей — осколки «кожи-поля» как бы стекли на песок, шелушась и извиваясь.
Вот только теперь Джо надумал поинтересоваться:
— А что — центральной нервной системы у неё нет?
— Нет. Вот эти странные ошмётки, собравшиеся и свернувшиеся сейчас в шар — и есть её нервная система. Правда, они-то в кислоте не растворятся. Поскольку нематериальны. Это — просто «кусок» излучения. Типа шаровой молнии.
— Чёрт побери! Так она окончательно не сдохла?!
— Нет. Она «закуклилась». Это — Спора. В такую же превращаются многие земные бактерии и микробы, если попадают… Во враждебную среду. В холод. Вакуум. Ну, и так далее.
— Так эта сволочь может жить вот так — практически вечно?!
— По моим расчётам — да. Не менее десяти тысяч лет. Если только на неё не попадут лучи видимого света, какого-нибудь другого излучения, или молекулы органики.
— То есть — если мы засунем её в контейнер, и запустим в пучины какого-нибудь солнца, она не сдохнет там, сгорев?!
— Разумеется, нет! Излучение — её кровь, её жизнь. После того, как испарится от тепла оболочка контейнера, она восстановит всё своё тело, и снова окажется в… «Рабочем состоянии»! И, «зарядившись» излучением, с вероятностью в девяносто шесть
