за другим столом Олвая Сэйда. Тот был крепким молодым мужчиной, возрастом наверное чуть младше, чем Роар.
— Неужели? — восхитился эла. — Достопочтенный митар Дризы, примете вызов?
Тот явно опешил и был к такому повороту не готов, но ударить в грязь лицом и отказываться от слов, вполне возможно сказанных, чтобы просто поддержать беседу было уже нельзя. И парень с готовностью отчаявшегося и подначиваемый своим отцом-фераном, принял вызов:
— Только полагаю, что лучше сделать это завтра, — митар Дризы сделал слабую попытку уйти от поединка. — Достопочтенный феран Изарии нетрезв и…
Рэтар усмехнулся, а эла рассмеялся:
— Достопочтенный феран Изарии, давайте будем считать, что это пробный бой, учебный. Да и было бы странно сражаться с первым мечником, не одолев второго. Полагаю можно будет завтра посмотреть на поединки лучших мечников, которые здесь есть, — и правитель глянул на Роара.
— Как будет угодно великому эла, — отозвался тот покорно, стараясь не показать, как происходящее его выворачивает.
Рэтар же поклонился:
— Пробный бой, — ухмыльнулся феран, а правитель довольно улыбнулся. — Всё для твоей радости, великий, тем более, что весёлости мои навыки не приобрели, но раз уж я оказывается пьян, может так получится, что придётся сделать больше, чем три выпада.
— Да и крови присутствующие женщины полагаю не оценят, — снисходительно прокомментировал слова Рэтара эла.
Задетый словами изарийского ферана и великого эла митар Дризы достаточно бодро вышел на середину залы.
Рэтар встал. Он не был пьян. Он всегда точно знал, сколько можно выпить, чтобы всегда быть готовым принять бой. Кажется он вообще за всю жизнь никогда толком и не напивался.
Нет. Напивался.
Последний раз сидя с Хэлой в своих покоях. Она действительно его споила, но тогда было тихо, спокойно, было до безумия хорошо, тогда было можно отпустить себя, и она могла сделать его трезвым, если бы это понадобилось.
А ещё на кострах в честь Тэраф. Когда смотрел, как Хэла сидела на коленях у Тёрка, видел как брат на неё смотрит, слышал как они пели, шутили и смеялись, и не мог справиться с накатившей практически задушившей завистью и… ревностью.
Рэтар безумно ревновал Хэлу к Тёрку, а тогда, вот тогда, когда она всего пару луней была у них, когда безумию, которое он испытывал, глядя на неё, названия не находил. Он точно знал, что Тёрк как никто был близок к тому, чтобы эта женщина стала его.
Рэтар тогда не справился с собой, ушёл. Поднялся на башню, чтобы помахать мечом, успокоится, унять себя, но оттуда увидел как Хэла пошла в дом, а Тёрк ушёл за ней, и взвыло внутри необъяснимо скрутившей тоской. И, сидя наедине с собой, он напился. Даже толком не помнил сколько выпил этой хэлиной воды, пробирающей до жути. Но питьё было очень сильным и срубило его достаточно быстро. Только утром, увидев Тёрка, Рэтар понял, что ничего у брата с Хэлой не произошло. И внутри стало так отвратительно хорошо.
Паренёк сделал неуверенный выпад, Рэтар поддразнил. Сэйд взъелся, стал смелее. Но Рэтар видел сотни таких мальчишек, ради обучения которых владению мечом, отцы не жалеют ничего, а на деле — война смела бы мальца и превратила в пыль.
Феран Изарии не ошибся, если не считать первого ответа на выпад, он сделал четыре движения мечом, чтобы митар Дризы остался безоружным. Под радостный возглас эла, он склонил голову и прошёл на своё место, похлопав Олвая по плечу, когда проходил мимо.
— Неплохо, — кивнул Рэтар.
— А говоришь, что твои бои унылы, — с укором покачал головой великий.
— Мой митар намного лучше меня, — ответил он, выпив ещё.
Шутки по поводу поединка ферана Изарии и митара Дризы были слышны почти всё застолье. К счастью, в дороге многие устали и сидеть за столами, пируя до утра, прибывшим было сложно. Кто-то не мог справляться с усталостью и выпив, спал на столах. Женщины держались, но только за счёт того, что почти не пили, хотя некоторые уже были не в себе — говорили громче положенного, нервно смеялись.
В конечном итоге, когда всё началось превращаться в невообразимое вязкое болото в одном месте и слишком неудержимый разгул в другом, великий эла решил всё же встать из-за стола и отправиться к себе.
— Я слышал, что феран Эйорна предлагал тебе, выкупить белую ведьму, — проговорил правитель Кармии, когда Рэтар провожал его в комнату, и перед ними почтенно склонили головы бывшие здесь Сэял Лайнар и его дочь.
— Не мне, а моему митару, великий, — ответил Рэтар. И с этой стороны прижали. — Но опережая твой вопрос, он отказал — равно я отказал.
— Жалко ведьмой поделиться? — правитель сделал знак головой и феран с фернитой Эйорна пошли за ними.
— Я говорил тебе, что она ещё пока не способна на колдовство, — ответил глава дома Горан. — Не способна сделать нам тепло, не способна сделать в Эйорне дождь.
Великий эла хмыкнул:
— Мог бы дать попользоваться, взять за это плату, а потом забрать обратно и не остаться в убытке, — возразил он.
— Во-первых, я может и отстал от жизни двора и элата, — проговорил Рэтар, — но что-то говорит мне, что дела в фернате достопочтенного Сэяла Лайнара обстоят так же плачевно, как и раньше, а значит у него нет средств, чтобы купить у меня белую ведьму, или взять её на время. А во-вторых, я человек принципов, потому не поступил бы так даже с более состоятельным фернатом.
— Столько тиров, достопочтенный Рэтар Горан, а ты всё такой же, — ухмыльнулся эла и кивнул ещё кому-то, кто его поприветствовал. — Не меняешься. Как изарийских горы.
— Кажется мою верность себе мы обозначили при встрече, — заметил феран Изарии. — И я правильно понял, что ты не считаешь это пороком и ценишь меня за это.
— Да, друг мой, всё верно — это одно из качеств, которые делают тебя одним из самых преданных моих слуг, — ответил правитель и на последнем слове он сделал упор, но Рэтар не поддался — лишь склонился в благодарности. — А насчёт средств… вдруг достопочтенный феран Эйорны теперь состоятелен, как никогда?
— И не рассчитывает на откуп, когда предлагает обвязать кого-то из моих танов и свою дочь? — спросил Рэтар спокойно, зная, что теперь уже совершенно точно вытащит из эла этот дрянной разговор о браке, на который тот намекал все эти четыре дня, но по какой-то причине так и не дошёл в нём до конца.
Правитель Кармии улыбнулся:
— А тебе и твоим танам не нравится достопочтенная фернита Эйорны Нарнея Лайнар?
— Не нравится? — переспросил Рэтар. — При чём тут это? Что
