я получу от этого брака? Варунов, которым придётся помогать по делу и без? Да и к сожалению достопочтенная фернита не сможет выжить рожая наших наследников.
— Ну, достопочтенный феран, — укоризненно цыкнул эла, — вы же не рнита себе покупаете.
— Неужели? Мне это видится именно так, — бесцветно ответил на укор правителя хозяин дома. — Так было всегда, думаю порядок этот ещё сотни тиров не изменится.
Он чувствовал негодование Сэяла, стоящего за их спинами, и даже наверное понимал его, но чувства ферана Эйорны и отца Нарнеи Рэтара волновали в последнюю очередь, а если подумать, не волновали вовсе.
— Ну, что ж, — пожал плечами эла и сделав жест рукой отпустил Лайнара и его дочь. — Но тебе придётся решить этот вопрос.
— Правда? — феран Изарии проводил взглядом правителей ферната Эйорна, потом перевёл взгляд на эла.
— Да, Рэтар, это меня очень беспокоит, — ответил тот.
— Не очень понимаю твоё беспокойство, великий.
— Всё просто, друг мой, меня не устраивает, что сильнейший фернат моего элата может остаться без наследников.
— Это решаемо, — возразил Рэтар. — Мои таны ещё молоды, у них будут наследники.
— Судя по тому, как ты реагируешь на предложения о браках — не будет, — ответил на это правитель.
— Предложений мне приходит не так много, — они подошли к комнате, занимаемой великим эла. — Что до ферната Эйорны — мне не нужны голодные варуны в нагрузку к тому, что у меня есть. Гораны очень выгодный союз, я не пойду на то, чтобы он был однобок.
— Слышу твоего отца, — улыбнулся эла, заходя в комнату, и рассчитывая этими словами Рэтара уколоть.
— Может быть, — он повёл плечами. — Потому что я считаю так же, как и он.
— Выбирай из того, что есть здесь, — правитель сел на один из диванов и одарил ферана испытывающим тяжёлым взглядом. — Хотя, ты прав в чём-то — тут сплошные бедные и голодающие прилипалы, девки у них очень может и неплохи, но вот толку твоему фернату от союза с ними точно не будет никакого.
Эла видимо ждал какой-то реакции, но Рэтар держал себя в руках, ожидая хода правителя.
— И я готов оправдаться перед тобой, принести, так сказать, извинения за прошлый твой неудачный брак, — его лицо озарила снисходительная улыбка. — Дам тебе возможность выбрать самому супругу не только митару, но и себе.
— А мне она тоже нужна? — и держать себя в руках стало невыносимо тяжело.
— Рэтар! — великий покачал головой.
— Лоаяс? — и он позволил себе назвать эла по имени.
— Мне нужно быть уверенным, что Изария будет неизменна, что Изария будет верна, что Изария будет на моей стороне, — жёстко ответил великий и наконец стало понятно, что происходит, хотя бы частично. — Война это прекрасно, Рэтар, но это смертельное увлечение, так что, если война заберёт тебя, мне надо быть уверенным, что после тебя Изария останется такой же, как и при тебе.
И правитель смягчился вздыхая и разводя руками.
— Не хочешь выбирать сейчас, — выражение его лица было полно снисходительности, — выбирай на празднике цветения. И тебе и Роару придётся там быть. Нравится тебе это или нет. Отказа не приму. Обещаю собрать для вас лучших невест Кармии.
— Рэтар? — таны пришли в библиотеку после того, как распорядились о размещении двора в доме.
— Идите спать, завтра ещё одно представление. И махать мечом — не девок мять или за столом разговоры говорить, — устало сказал им феран.
— Я хотел спросить про девок, — нахмурился Элгор. — Если бы эла согласился на проверку нашей мужской… мощи…
— Не справился бы? — горько ухмыльнулся Рэтар.
Но бронар недовольно мотнул головой:
— Я про колдовство Хэлы!
— Она сняла заговор, — вздохнул феран.
— Что? — таны спросили практически одновременно, чем вызвали усмешку.
— Когда стало известно про визит эла, — пояснил Рэтар, — с нас по крайней мере.
— То есть ты не уверен? — возмутился Роар.
— Я бы справился и так, — буркнул Элгор, глядя на взвившегося брата. — Только зрители были бы конечно проблемой.
— Лоаяс такое не любит, точнее, при таком количестве зрителей на это не пошёл бы, а вот при его отце пришлось бы устроить зрелище, — ответил Рэтар, поморщившись от мерзких воспоминаний. — Идите спать.
Они развернулись уходить.
— Роар, — окликнул феран, — спать! Элгор, проверяй снятие заговора не так активно, как делал бы это в других условиях, будь любезен.
— Я не собирался проверять, — обиженно отозвался младший тан.
— Конечно, — ответил Рэтар.
Они ухмыльнулись все трое, митар и бронар вышли, оставив ферана одного.
Рэтар прикрыл глаза и попытался успокоить себя.
Внутри было столько всего мерзкого и отвратительного. Как же он это не любил — улыбайся и говори то, что хотят слышать. Но по-другому было нельзя. Он и так позволял себе лишнего. Но на деле — ему позволяли это лишнее. И сейчас он чувствовал это, как никогда.
Его выворачивало от всего этого действа. В других обстоятельствах он бы вёл себя иначе. Более жёстко и резко, но сейчас выгодность его позиции была под вопросом, положение было шатким и неясным.
Ему нужно было тащить из великого эла вопросы, на которые надо было находить ответы, а заодно понимать что на самом деле происходит. Но эла задавал вопросы неохотно, изворачивался, растягивал, чтобы попытаться достать Рэтара тогда, когда тот будет не готов.
Но всё же, несмотря ни на что, ответ на главный вопрос он сегодня получил. Предателем был Шерга.
Когда эла только появился и стало понятно, что рядом есть тот, кто ему докладывает о происходящем в доме, Рэтару пришлось извернуться и играть на опережение, а главное попытаться найти кто точно его подставляет. Все остальные проблемы ушли на задний план.
Обиднее всего было думать на Элгора, а оснований, увы, было достаточно. Выбирать между Зеуром и Шерга было просто и очевидно, а вот присутствие младшего тана среди тех, кого подозревал, выводило из себя. И сегодня, поняв, что Элгор не виноват, отлегло, и Рэтар признался себе, что стало легче.
План был прост. Каждый из них слышал разное и сейчас, когда эла, вспомнив Тёрка, упомянул Тиер, о котором слышал только Шерга, стало понятно откуда он получает свои сведения. Просто. Но это то, что работает безотказно.
Рэтар тяжело вздохнул и лёг на диван, идти к себе он не хотел, да и бессмысленно — всё равно не уснёт. Он прикрыл глаза и погрузился в поверхностный сон, который не приносит отдыха. Сон, который был с ним столько времени и вроде был привычен, но вдруг словно в другой жизни, в той, где у него не было рядом Хэлы.
