— Пли! — раздался выкрик, и по моей спинезабарабанило что-то твердое.
Струсив, я прикрыла руками голову, заорала и спрыгнула.Лестница соскользнула, шлепнувшись на ту самую клумбу, которую я так жалела. Вжуткой ярости я отыскала поганцев взглядом: они швыряли в меня прошлогоднимижелудями, достаточно твердыми и острыми, чтобы было не на шутку больно.
— Вы, козявки гадкие! — крикнула я, радуясь, чтона мне амулет от боли.
— Еще залп! — скомандовал вожак.
Большими глазами я смотрела на летящие в меня снаряды.
— Rhombus,[2] — выговорила я ключевоеслово, переводившее с трудом освоенную серию мысленных упражнений в действие науровне инстинктов. Даже подумать не успев, я коснулась небольшой лей-линии, чтопроходит над кладбищем. В меня влилась энергия, равновесие выpoвнялoсь в долюсекунды между мыслью и действием. Я развернулась на одной ноге, вытянутымноском описав на земле подобие круга, и сила лей-линии заполнила его изамкнула. Я бы то же самое вчера сделала, и никто бы ко мне не прикопался, еслиб не зачарованная серебряная проволока, которой меня скрутили.
Вспыхнула мерцающая завеса безвременья, слой альтернативнойреальности толщиной в одну молекулу выгнулся аркой над моей головой и футов нашесть у меня под ногами, образовав продолговатый пузырь, в который не войдетничего вещественней воздуха. Круг получился жидковатый, демона не удержал бы,но желуди отбрасывал только так. И против пуль сгодился бы.
— Ага, вот это пробейте! — крикнула я.
Обычный красный цвет безвременья сменялся золотистым по меретого, как круг принимал основной цвет моей ауры.
Видя, что я теперь в безопасности, но и двинуться не могу,самый крупный фейри спорхнул вниз и завис в воздухе, трепеща мотыльковымикрыльями: руки на узких бедрах, длинные волосы, будто паутина — шестидюймоваястатуэтка смерти, только в негативе. Губы сияли красным на бледном личике,тонкие черты застыли в суровой гримасе. Он казался невероятно хрупким в своейсуровой красоте, хотя на самом деле был крепче оленьих жил. Обычный садовыйфейри, не один из наемников, что едва не убили меня прошлой весной, но онпривык драться за право жить.
— Возвращайся в дом, и мы тебя не тронем, — злобноглядя, сказал он.
Я фыркнула. И что они со мной сделают? Защекочут до смерти?
До моих ушей донесся возбужденный шепот — кучка соседскихдетишек следила за мной через высокую кладбищенскую изгородь. Круглыми глазамиони смотрели, как я пытаюсь справиться с мелкими летучими поганцами —внутриземельцы от мала до велика знают, что это невозможно. Черт, я себя ведукак полная дура… то есть человек. Но это сад Дженкса, и сколько хватит моихсил, я их буду гонять отсюда.
Решившись, я вышла из круга, дернувшись от обратного притокаэнергии — она потекла из круга в меня, переполнила мое ци и вернулась в линию.Визгливый возглас велел готовить дротики.
Дротики? О, с-супер. С ускорившимся пульсом я рванула ккухне за поливальным шлангом.
Я с ними пыталась по-хорошему, — бормотала я под нос,откручивая кран. Вода начала капать из форсунки, в саду орали сойки, я тащилашланг — он зацепился за угол кухни. Я сбросила перчатки, тряхнула шланг, онвнезапно освободился, и я едва не шлепнулась. С ясеня слышны были возбужденныепереговоры. Сбивать их из шланга я еще не пробовала — а может, надо было.Крылышки фейри не больно любят влагу.
Цельсь! — раздался вопль, я вскинула голову. Онивооружены были шипами размером с меч — для их роста — и летели прямо на меня.
Ахнув, я направила шланг на них. Фейри метнулись вверх, явела струей за ними, и тут она превратилась в жалкую струйку и кончилась!Какого черта? Я повернулась на шипение воды — они перерезали шланг!
— Он мне двадцать баксов стоил! — заорала я, ипочувствовала, что бледнею: весь клан выстроился против меня, а шипы они,наверное, ядовитым плющом надставили. — Э… Может, обсудим?.. —промямлила я.
Я уронила шланг, и тот типчик с оранжевыми крыльямиосклабился, словно стриптизер-вампир на девичнике. Сердце ушло в пятки; ялихорадочно думала, мчаться ли мне в церковь на потеху Айви, или стоять насмерть— то есть до мощного ожога ядовитым плющом.
И тут я услышала треск крыльев пикси.
— Дженкс! — воскликнула я, поворачиваясь вслед заиспуганными взглядами фейри, направленными мне за спину. Но там не Дженксоказался, а Маталина, его жена, и их старшая дочка Джи.
— А ну назад, — скомандовала Маталина,поравнявшись со мной. Ее более маневренные, чем у фейри, стрекозиные крыльягромко трещали, задувал мне налицо растрепавшиеся мокрые пряди. Она похудела,черты детского личика заострились. В глазах горела решимость, а в руках онадержала уже натянутый лук. Дочка ее крепко сжимала деревянную рукоятьсеребряного меча и выглядела еще опасней. Джи владела небольшим садиком надругой стороне улицы, и меч ей был необходим, чтобы защищать сад и себя, покаона не обзаведется мужем.
Сад мой! — в отчаянии заверещал фейри. — Двеженщины его не удержат!
Мне нужно удержать только землю, над которой я лечу, —решительно сказала Маталина. — Убирайтесь вон.
Он не спешил, и Маталина натянула лук до легкого скрипа.
Мы вернемся, стоит вам улететь! — крикнул вожак, жестомкомандуя отход,
Так возвращайтесь, — ответила она. — Но пока я всаду, вас здесь не будет.
Я завороженно смотрела, как пара четырехдюймовых пиксиуправляется с целым кланом фейри. Вот такая у Дженкса репутация, и вот такие упикси способности. Они бы весь мир заставили себе служить шантажом иубийствами, если б захотели. Но им всего-то нужен клочок земли и чтобы имспокойно дали его возделывать.
— Спасибо, Маталина, — прошептала я. Она не отрываластального взгляда от фейри, пока те не вылетели за низенькую изгородь,отделявшую сад от кладбища.
— Спасибо скажешь, когда я полью проростки ихкровью, — ответила она, повергнув меня в замешательство, И это хорошенькаякак ангелочек, вся в шелках и оборочках пикси, которой ни за что не дать большевосемнадцати! Обычный ее загар побледнел за зиму, проведенную вместе с детьми иДженксом в подвале у какого-то вервольфа. Пышное и легкое зеленое платьеразвевалось под ветром от крыльев, а сами крылья ярко горели красным от гнева,как и у ее дочери.
Клан фейри ретировался в угол кладбища; сейчас они тамвоинственно плясали и крутились над одуванчиками — едва ли не в квартале отнас. Маталина вскинула лук и пустила стрелу. Яркое оранжевое пятно подскочиловверх и упало.
— Попала? — спросила Джи тоненьким голоском,жутким от звенящей в нем мстительности.
Маталина опустила лук.
