– А оно вроде побольше мне представлялось, – произнес он, покачав головой. – Или это я со страху себе навыдумывал...
– Этот тоже не маленький, – заверил его Стефан, вытирая лезвие ножа об останки твари. – Был бы он хоть чуть больше, ты бы с нами не разговаривал.
– Даже не знаю, как вас благодарить, – крестьянин широко улыбнулся. – Я уж думал все, заваливать погреб придется, а мне еще…
– Гм, – прервал его Стефан, многозначительно похлопав по карману.
– Конечно-конечно, – крестьянин зашарил за пазухой и поспешно вытащил кошель, передав его Стефану, который тут же отсчитал Джейми его половину. – Может, останетесь на обед? Жена похлебку из курей варит. Заодно и про тварей этих расскажете. Вдруг еще одна в округе объявится. Я слышал, их сейчас много стало…
Стефан взглянул на Джейми, но тот лишь пожал плечами, не видя ни одной причины отказываться от приглашения. Продолжая осыпать своих спасителей благодарностями, крестьянин повел их в дом, где вокруг них захлопотала улыбчивая женщина.
***
– Нужно вернуться и рассказать, что в округе могут быть еще упыри, – Мелэйна оглянулась в сторону деревни, уже давно скрывшуюся из виду. – Что если чудовища нападут на кого-нибудь еще?
– Невелика потеря, – хмыкнул Стефан. – Парой селюков больше, парой меньше.
Мелэйна поджала губы и покачала головой. Она уже было открыла рот, как в разговор вмешался Джейми:
– В этом нет смысла. Думаю, упыри уже далеко отсюда – они не любят делить территорию, а если бы кто-то остался, то уже дал бы о себе знать.
Судя по всему, девушка хотела сказать что-то еще, но вместо этого лишь вздохнула и дотронулась до медальона. Спустя время, когда мир вокруг погрузилось во мрак, а на небе вместо солнца воссияла луна, они сошли с дороги и принялись за разбивку лагеря.
Пока Стефан ставил вокруг их ночлега веревки с колокольчиками на случай нежданных гостей, Джейми решил заняться мечом. Пока он чиркал камнем об лезвие, Мелэйна сидела у костра, обняв колени, и молча смотрела на танцующие языки пламени. Джейми оторвал глаза от меча и взглянул на бледное осунувшееся лицо девушки. Огромные круги под глазами, впавшие щеки. Закутанная в плащ фигурка казалось, принадлежала маленькой девочке, а не взрослой девушке. Джейми заметил, что она то и дело кидает взгляды на небо, дотрагиваясь до медальона.
– Что-то не так?
Мелэйна чуть вздрогнула, перевела на него взгляд и натужно улыбнулась.
– Со мной? Нет, все хорошо. Просто… немного устала, вот и все.
Джейми переглянулся со Стефаном, но того похоже волновал лишь кусок сыра, что он держал в руках. Закончив жевать, он громко рыгнул и достал из мешка бурдюк с вином. Крепко приложившись, он вытер губы и передал мех Джейми. Тот сделал несколько глотков и слегка поморщился – вино конечно дрянь, но хотя бы греет. Он протянул бурдюк Мелэйне, но та лишь тряхнула косой. Пожав плечами, Джейми отдал мешок обратно Стефану. Тот сделал еще несколько глотков и широко зевнул, глядя на огонь сонными глазами.
Через некоторое время девушка отвернулась от костра и растянулась на земле, укрывшись большим шерстяным одеялом. Немного погодя Стефан допил вино и, зевая, улегся на бок, укутавшись так, что стал походить на огромную гусеницу и вскоре до Джейми донесся его громкий храп.
Джейми подложил под голову истрепанный дублет, и вгляделся в ночное небо, где мириадами белых точек раскинулись звезды. Мелэйна рассказывала, что они – слезы богини Манессы, оплакивающей гибель своего возлюбленного, бога Феба; а в детстве Джейми и Рочелл любили искать те созвездия, что при желании можно было принять за какую-либо фигуру: рукоять меча, ковш или даже спящую собаку… Джейми вдруг увидел, что несколько самых крупных точек – ярких и жирных, словно кляксы – будто бы встали шеренгой; лишь одна звезда убежала из ряда, оказавшись чуть ниже остальных. Подивившись, он натянул грубое покрывало почти до подбородка, все еще смотря вверх под треск горящего хвороста, и вскоре уснул.
Глава 2
Безусловно – еретик представляет собой живое посягательство на слово божье, пронесенное сквозь время; вероотступник разносящий смуту и сеющий семена раздора средь рядов благочестивой паствы. Но если создали боги род людской, то может и еретики предназначены для какой-либо цели? Проверить наше благочестие и веру, ведь сказано в толковании от Манон: «Люби брата и сестру своих как любишь себя; а коли злобу ты таишь и смерти желаешь… чувство то не боги в тебя вложили… покайся ты перед ними и перед теми, кого ненавидел…»
Фрагмент переписки между богословом Мишелем Контом и великим магистром ордена Святых Мечей Одриком Лорром
Они пробирались по темному коридору, едва ли не касаясь головами низкого потолка. От каменных стен эхом отдавались шаги, а всполохи одинокой свечи, которую держала Мелэйна, с трудом рассеивал сумрак. Налетев на камень, ее спутник споткнулся и упал на одно колено, издав тихий стон. Потеряв несколько драгоценных мгновений, девушка все же кое-как подняла его на ноги, и они сумели продолжить путь. Оглянувшись, жрица не увидела ничего, кроме темноты, но была уверена, что за ними по пятам следует погоня. Богиня, она уже слышала их крики и топот сапог – или это всего лишь ее воображение?
Ноги практически не слушались, зубы выдавали дробь, сердце стремилось прорвать грудную клетку, а голова кружилась от спертого воздуха и ужаса. Но, тем не менее, она упрямо шла вперед, полу таща повисшего на ее плече худого парня с землистым лицом и длинными волосами, что спутались в грязные космы.
Наконец они выбрались наружу и оказались на свежем ночном воздухе. Сердце ее на миг остановилось, не увидав обещанную повозку, но тут же забилось вновь. Адель сдержала слово – чуть поодаль, скрываясь под развесистыми ветвями, стояла закрытая телега, запряженная парой коней. Увидав их, возница – молодой парень по имени Одрик, тайный воздыхатель Адель – поспешил помочь загрузить парня и, подождав, пока девушка сама заберется вовнутрь, щелкнул поводьями.
Не успела Мелэйна с облегчением выдохнуть, как снаружи послышался топот копыт, раздался чей-то крик и повозка, в последний раз скрипнув колесами, остановилась. Девушка кинула взгляд на изможденное лицо того, чье имя она даже и не знала – он то ли уснул, то ли потерял сознание, привалившись к ее плечу. Глаза его были закрыты и чуть подрагивали, а грудь еле-еле приподнималась, так незаметно, что могло показаться, будто он и вовсе не дышит. «Матерь наша сокрой детей своих от взглядов, что рыщут во тьме…», – пробормотала она свою последнюю просьбу, не веря, что ее слова долетят до богов. Кто-то постучал по двери повозки и…
– Ты долго дрыхнуть будешь? Вставай уже, жричка.
Мелэйна открыла глаза – над ней нависало веснушчатое лицо Стефана, который бесцеремонно тряс ее за плечо. Увидев, что девушка проснулась, он фыркнул и отошел к багряным углям, оставшимся от костра, чтобы засыпать их землей. Джейми тоже успел подняться и теперь осматривал колесо телеги, недовольно цокая языком и что-то неслышно бормоча себе под нос.
