полностью перекрыть нотку бурбона. Волосы Кева были песочного цвета, расчесаны небрежно, глаза с тяжелыми веками, как у Эммы Зи. Гость бодрым шагом направился на кухню, и Роуз последовала за ним.
– Отлично получается, девчонки! – похвалил Кев, глядя на проект о лошадях. Он наклонился поцеловать свою Эмму Зи, взъерошил волосы Кью. – Когда сдавать?
– В понедельник, – ответила Зи. – За выходные надо все доделать.
– По мне, можно и так оставить.
– Вина? – спросила Роуз больше для того, чтобы досадить Гарету. – У нас есть бутылочка неплохого шираза.
– Почему бы и нет? – с чувством произнес Кев, сбрасывая с плеч ветровку.
Стоявший позади гостя Гарет раздраженно скрестил руки на груди. Муж хотел уже скорее поехать на свидание, но Роуз коротко кивнула ему, и Гарет налил немного шираза в баночку из-под джема. Кев сделал долгий глоток.
– Непростой выдался день? – спросила Роуз, наслаждаясь моментом.
– Да знаешь, док, все как обычно. Недовольные миллионеры, интернет-гуру не старше тридцати. Да еще и мэру задницу припекло на этой неделе. – Кев скорчил рожу, а потом опомнился и пристыженно посмотрел на девочек. – Прошу прощения.
– О, поверь, Кью в этом доме слышала слова и похуже, – заверила Роуз, адресуя реплику Гарету.
Тесса оторвалась от своего блокнота и рассмеялась. Кев отсалютовал баночкой из-под джема и тоже рассмеялся. У него был глубокий приятный смех брокера, который добавлял ему очков в политических и финансовых кругах, где вращались Зеллары.
Кев служил в Городском совете Кристала, да при этом еще управлял крупным фондом акционерного капитала и членствовал в советах десятков некоммерческих организаций и фондов. Он любил позаигрывать, но руки не распускал. Тем не менее обходительность Кева по отношению к Роуз временами действовала Гарету на нервы. У этих двоих было мало общего: что в поведении, что во внешности, что в устремлениях
(Роуз было стыдно, что она с таким равнодушием думает о своем преданном муже. Но она не терпела лжи и много раз повторяла терапевту, что ей противны все эти фальшивые уверения, которые шепчут друг другу супруги, лишь бы удержать свой брак на плаву.)
– Ну что, готова, солнышко? – спросил Кев у дочки.
– Можно я еще немножко побуду здесь? – умильно попросила Зи. – Хочу доделать подписи. Пожалуйста!
Кев посмотрел на Роуз. Та пожала плечами. Кев протянул баночку для джема Гарету, чтобы тот подлил ему вина.
– Пожалуйста, если хочешь. Мы едем в суши-бар, – ответил Гарет, игнорируя жест гостя. – Тесса, ты не против посидеть с обеими девчонками?
– Нет.
Тесса встала с табурета. Блузка натянулась у нее на груди.
Роуз сузила глаза.
– Тесса, – ласково обратилась она к девушке, – проследи, пожалуйста, чтобы Кью легла в девять. Скорее всего, тебе придется забрать у нее читалку.
– Конечно, – отозвалась Тесса. – Я буду в гостиной, если что.
И она вышла из кухни с блокнотом под мышкой.
Гарет отправился в спальню за чистой рубашкой и толстовкой. Когда они вышли из дома, Тесса сидела у плиты, а Кев за кухонным столом подливал себе вина и наблюдал за работой двух Эммочек.
3. Эмма Зи
«К пятому классу у ребенка формируется свое «я», неповторимое благодаря уникальным нейронным связям в мозгу. Кроме того, повышается способность к анализу, благодаря чему в извилинах пятиклассника…»
– Что такое извилины? – спросила Эмма Зи.
– Ой, извини! – Эмма Кью случайно задела волосы подруги раскрытым журналом. – Вот это. Твои мозги.
– Тогда почему бы не написать понятно?
– Не знаю, – сказала Кью. – Чтобы не повторяться. Извини.
Зи перевернулась на другой бок и выглянула из окна спальни подруги. Дом семьи Холланд-Квиннов был не такой большой и красивый, как у Зелларов. Из спальни Кью был виден только торец куда более крупного дома, строящегося по соседству. Маленький домик на том участке снесли прошлым летом.
«Все маленькие домики в Кристале обречены на снос», – часто шутил отец Эммы Зи.
– Будешь слушать дальше? – спросила Кью.
– Ладно, – вздохнула Зи.
Кью громко набрала побольше воздуха и продолжила читать.
«Кроме того, повышается способность к анализу, благодаря чему в извилинах пятиклассника появляется четкое и болезненное осознание, в каком качестве он вписывается (или не вписываются) в определенные социальные группы. Имея при этом богатое воображение, вашему ребенку может быть одиноко, он может чувствовать себя отщепенцем с низкой самооценкой».
Кью остановилась.
– Ой. Боже мой.
– Что такое?
– Неправильное подчинение деепричастного оборота.
Зи недоуменно молчала.
Кью объяснила:
– «Имея богатое воображение» не сочетается с фразой «ребенку может быть одиноко», оно относится к конструкции «ребенок чувствует себя так-то». Поэтому там не должно… а, ладно. Извини.
Эмма Кью вечно извинялась. За то, что говорила слишком заумно, за то, что тормозила, за то, что ела слишком быстро, за то, что читала слишком много. Хотя Зи было наплевать, как и сколько Кью ест, читает и говорит.
– А когда начнется интересная часть?
– Я уже подхожу к ней. – Кью перелистнула страницу. – О-о, а вот это здорово! Мама здесь даже подчеркнула. «Ваш пятиклассник, скорее всего, сейчас потихоньку вступает в переходный возраст, особенно если у вас дочь. Не медлите! Расскажите своему ребенку (независимо от пола) о физических изменениях, происходящих в пубертатном периоде: появлении груди, прыщах, лифчиках, волосах на лобке и под мышками, менструациях, увеличении тестикул…»
– Фу-у-у, какая гадость! – взвизгнула Зи, повернулась, схватила подушку и бросила ее в лицо Кью. Журнал выпал из рук подруги и перепорхнул на пол.
Некоторое время они катались со смеху, держась за животы. Подумать только, появление груди! Волосы на лобке! Менструации! И особенно тестикулы! Настолько мерзкого слова Зи в жизни не слышала.
Когда подруги наконец успокоились, Зи спросила:
– И почему твоя мама вообще дает тебе такое читать?
Кью пожала плечами.
– Она оставляет журналы на бачке унитаза. Говорит, я должна знать, что происходит с моим мозгом и с моим телом. И еще говорит, большинство родителей считают своих детей глупее, чем на самом деле, и пытаются от них что-то скрыть.
– А я вот сейчас читаю «Остров голубых дельфинов».
– Я его прочитала еще во втором классе.
– Я тоже.
По правде говоря, Зи пока даже не притронулась к книге, но она лежала у нее на прикроватной тумбочке вместе с десятью другими книгами, которые подсунула ей мама. Зи ненавидела читать, но делала вид, что обожает, просто потому что так было проще.
– И все-таки, как считаешь, это правда? – спросила Кью.
– Что именно?
– Насчет детей, которые не вписываются в коллектив. Которые в пятом классе начинают тосковать из-за того, что их не принимают?
– Ну конечно, правда, – подтвердила Эмма Зи, садясь на кровати, потому что вот эта тема была по-настоящему интересной. – В нашем классе полно ребят, с которыми мало кто водится. Вот, например, эта Кэти Джонстон.
– Она настолько толстая… – сказала Эмма Кью шепотом, несмотря на то что девочки были наедине.
– А Калеб Бингхэм?
– А он… ну ты поняла.
Зи подумала о Калебе с его ортопедическими фиксаторами на ногах. О его кособокой походке.
– Так жаль его, – произнесла она.
– Да.
Наступило полное сочувствия молчание. Зи взяла телефон и
