выглядел бледным.
— Говорю, надеюсь, это не кома. Не хотелось бы, чтоб ты тут дуба дала, пол только недавно меняли.
Вика машинально стянула со лба полотенце, непонимающе на него уставилась и перевела взгляд на красное платье, в котором было трудновато дышать.
— Это все твои странные шмотки, — бессильно пожаловалась она. — И вообще, мог бы сделать тут окно.
— Чтобы ты из него вышла? — Илья почти разогнулся и протянул ей руку.
Вика не была уверена, что сможет встать, но решила не позориться еще сильнее и все-таки поднялась. В глазах моментально потемнело, стены поплыли в разные стороны, а Илья неловко схватил ее обеими руками.
— «Скорую»?
— Нет, я… Все нормально.
— Все нормально было у меня — еще буквально этим утром. А с тобой что-то не так.
Вика поморгала, аккуратно освободилась от его рук, отошла на несколько шагов, огляделась и мысленно поздравила себя с тем, что может держаться на ногах. Самочувствие еще было не очень, но приступ, похоже, закончился, оставив лишь послевкусие в виде легкого озноба и противной сухости во рту.
— Долго я валялась?
— Минут десять. Врача хотел вызвать, но ты стонала что-то о том, что нельзя подходить к телефону. Я не совсем понял…
— А я не поняла, зачем надо было забрасывать меня мокрыми тряпками, — разозлилась Вика, хотя в глубине души сознавала, что причина ее раздражения вовсе не Илья. — Сиделка из тебя — так себе, но ладно, и на том спасибо.
— Буду тренироваться, — мрачновато пообещал он.
Путь до своей улицы Вика проделала в кратчайшие сроки — в основном из-за любопытных прохожих, которые прожигали взглядами не то чересчур яркое платье, не то ее саму. Очень хотелось перейти на бег и прикрыть лицо руками, как в детстве, но это было бы слишком большим подарком для местных сплетников. Да и, в конце концов, ей давно уже не десять лет, пора научиться выглядеть прилично.
Некстати вспомнив о дурацком обмороке, Вика еще больше съежилась, словно стараясь спрятаться от самой себя, и ускорила шаг, надеясь побыстрее оказаться под защитой родных стен, которые раньше не ассоциировались у нее с безопасностью. Усмотрев в этом некую иронию, Вика усмехнулась, немного распрямила спину и даже с радостью поприветствовала Сычева, торопливо шедшего навстречу.
— Ну, Победа, не ожидал я от тебя… — гневно сообщил участковый. Выглядел он раздраженным, почти злым, а догадаться о причинах такого настроения было несложно.
— Телефон не помог? — слабо пробормотала Вика. — Лев вам его показал? Странно, он ведь не знает…
— Он показал мне все ваши телефоны, — резко перебил Сычев. — И был весьма удивлен, когда меня увидел.
— Вы совсем ничего не узнали? — расстроенно спросила она. — Я думала, вы возьмете телефон на какое-нибудь исследование или прямо у нас дома его проведете.
— А я думал, что ты слишком взрослая для идиотских шуток. В следующий раз хотя бы подключи его к чему-нибудь.
— Но…
— Давно меня никто так не разочаровывал, — с горечью произнес участковый. — Ладно, тебе плевать на Женю, но в такой сложной ситуации шутки шутить…
— Я…
Сычев в досаде отмахнулся и зашагал прочь, оставив Вику с сожалением смотреть на его удалявшуюся спину. Такой реакции она не ждала и теперь была по-настоящему огорчена, причем даже не из-за того, что телефон оказался бесполезным, а из-за того, что участковый думает о ней куда хуже, чем есть на самом деле. Вроде бы его мнение ничего для нее не значило, но Вика чувствовала себя нашкодившей школьницей, и это ощущение будто возвращало ее во времена детства, когда все было еще тяжелее.
Твердо вознамерившись уехать как можно скорее, она подошла к дому, бросила на машину Льва полный надежды взгляд и едва не заорала от ужаса. Оба колеса с левой стороны были спущены, на дверце красовалась глубокая царапина. Потоптавшись на месте, Вика, отчаянно сдерживая слезы, приблизилась к внедорожнику, нагнулась и ощупала переднюю шину. Ровный, четкий разрез не оставлял никаких сомнений в причинах случившегося.
Первым на ум пришел Сычев, который, разочарованный ее поведением, мог подобное сотворить, но представить участкового за откровенным вандализмом все-таки было сложно, да и вряд ли ему хотелось, чтобы она задержалась в городе. А кому хотелось? Жене? Возможно, но тоже маловероятно: у нее сейчас есть дела поважнее. Илья такой ерундой даже в детстве не страдал, а пару старых знакомых, которых она встретила по пути, и вовсе глупо подозревать. Ну и кто остается?
Вика разогнулась, обошла машину, отметила, что почему-то не пострадало только одно колесо, и направилась в дом. Терзать себя размышлениями можно долго, но от этого ничего не изменится, проблему все равно придется решать.
Лев находился в гостиной: он сидел в кресле, держа в руках старую пожелтевшую газету (очевидно, нашел ее в доме), и делал вид, что крайне заинтересован статьей. Вика знала, что именно так он проявляет свое негодование, однако не была уверена, к чему оно относится — к визиту участкового, к порче любимого имущества или к тому, что она немного задержалась, пока плавала в холодной реке и валялась в обмороке. Выходило, что нужно как-то это выяснить, чтобы случайно не сделать еще хуже, потому что злился Лев крайне редко, но страшно — порой игнорируя обидчика неделями.
— У меня новое платье. — Вика зашла издалека, надеясь оценить его реакцию. — Ты не поверишь: я упала в воду и…
— О, я уже во что угодно поверю. — От газеты он не отрывался, а тон не сулил ничего хорошего. Самым правильным сейчас было уйти в другую комнату, дав ему время остыть, но с машиной срочно нужно что-то решать, а это — его зона ответственности.
— Извини, я забыла тебя предупредить об участковом. И про звонок не рассказала, потому что… Ну, это не так просто…
— А у тебя тут все непросто.
— Да я…
Лев отложил газету и в упор посмотрел на Вику.
— Скажи-ка, милая: твой дед правда похитил троих мальчишек двадцать лет назад?
* * *
Отвертеться от расспросов Льва оказалось нелегко — настолько, что даже информация о пострадавшем внедорожнике почти не помогла. С третьей попытки Вике все же удалось переключить его
