– Крапива – великолепный модулятор поведения, она творит чудеса! Это бесплатный совет на будущую семейную жизнь, – женщина подмигнула.
– Ее применять к мужу или к детям? – спросила тем же заговорщическим тоном.
– Смелости хватит? – раздался за спиной отдаленно знакомый голос.
Распорядительница расправила плечи так, что хрустнули позвонки, хотя она и без того образец грации. В ее-то годы! С ее-то полнотой! Я восхищена.
– Зависит от поведения мужа и детей, – выпалила без заминки и повернулась к незнакомцу.
Сердце стукнулось о ребра и в панике заметалось внутри. Моргнула, а когда подняла ресницы, мужчина уже ушел, оставив после себя терпкую ноту миндаля и свежесть морского бриза. Морем пахнет чистая магия.
Я только что сказала императору, что выпорю его крапивой за плохое поведение? Класс.
Иллюзия пала, и внизу перед крыльцом проявилась толпа вымотанных и взъерошенных участниц, проваливших задание.
– Проходите внутрь, леди. Удачи на отборе, – по-доброму пожелала распорядительница, и я последовала за лакеями.
Нас разместили в большом актовом зале с высоким потолком и окнами во всю стену. Каждой выделили стул с подлокотниками и приставной столик для вещей. Первое испытание прошли только двенадцать девушек, но внутрь пригласили всех.
Участницы кинулись прихорашиваться. Я заметила леди Раталин, соперницу из Дома Земли и, подхватив ридикюль, последовала за ней.
– Привет. Ты ведь тоже из Дома Земли? – окликнула ее, играя милую дурочку.
Девушка смерила меня быстрым взглядом и, поджав губы, продемонстрировала кольцо на длинных пальцах.
– Это, по-моему, заметно.
– Прости, я не знала, как начать разговор! Ты такая уверенная и сильная, что… Ну, просто кроме нас двоих никто из землянок первое испытание не прошел. Может, будем держаться вместе?
Девушка хмыкнула и пошла дальше.
– Не думаю.
Мы вошли в уборную. Будь передо мной мужчина, я бы давно вырубила его ударом по ушам или излюбленным – в кадык, но с женщинами так нельзя. Поэтому траурно вздохнула, извлекла из сумочки банку с кремом и сделала вид, что размазываю по коже. Я же не сумасшедшая, мазаться ядом синеухой жабы. Леди Раталин подкрашивала губы блеском и бросала на меня взгляды через зеркало, делая, впрочем, вид, что я ее не интересую. Ах, скольких девушек сгубило любопытство…
– Понимаю, мы конкурентки, но все же… сработало? – я завинтила крышечку и повернулась к сопернице, картинно задержав дыхание.
– Что это? – она почмокала губами и убрала косметику.
Обернувшись по сторонам, я прошептала:
– Это эликсир красоты с феромонами! Его не различить – это же не магия, а вытяжка из цветов и рогов козла. Формально не запрещено. На войне же все средства хороши, не так ли?
Она придирчиво осмотрела мое лицо и нервно приказала:
– Дай мне тоже.
– Нет! Ты что… Он сделан на заказ, под мою ауру! На тебе может и не сработать. Да и вообще, ты не захотела дружить, так что, – я высокомерно вздернула подбородок и, оставив приоткрытую сумочку на краю умывальника, отправилась в кабинку.
– Как говорится, не рой яму ближнему своему, сам в нее угодишь! – вещала из-за двери, подглядывая в щель. – Надо было соглашаться на дружбу. Худой мир, как любила говаривать моя бабушка, лучше доброй ссоры.
Понятия не имею, кем была моя бабушка, но в данном случае, неважно, что ты говоришь, главное говорить без остановки.
Девушка притихла, прислушиваясь к моей болтовне, а потом юрко нырнула в мою сумочку, откупорила крышку, зачерпнула побольше крема и размазала его по лицу. Вот это она от души так от души! Трясущимися руками, леди убрала баночку обратно и лихорадочно втерла в себя крем.
Любые процессы в организме можно контролировать, но сложнее всего – чих и желание ржать. Не смеяться, а хохотать в голос. Других учу не смеяться над чужим горем, а сама… Но, честное слово, отсутствие мозгов – целая трагедия!
Дернула за рычаг, и вода громко зажурчала.
– Что ж. Если войдешь в десятку от Дома Земли, так и быть, я подумаю, стоит ли с тобой подружиться, – высокомерно заявила леди Раталин и, помыв руки, покинула уборную.
– Подумает она. Обязательно подумает. Над противоядием…
У меня-то оно имелось! Капнула две капли в крем, тщательно перемешала и положила на место. В нашем деле главное не оставлять улики, а, когда поднимется скандал, ангельски похлопать ресницами и разрыдаться от несправедливых обвинений.
Ожидание затянулось. Постепенно зал наполнялся участницами, стало тесно, душно и слишком шумно. Напоминало вокзал в восточных кварталах Иерхиона: то же многоголосье женской ругани, тот же удушливый запах пота и сладких духов, то же обилие красок, аж до рези в глазах! Казалось, еще чуть-чуть, и соседка справа заорет: «ковры, кому ковры? Два по цене трех, только сегодня, не упустите акцию! Мужикам скидки и мордой в титьки, симпатичным в титьки – бесплатно!» Ирхишки те еще проныры… купишь два по цене трех, еще и от счастья расцелуешь, и только дома задашься вопросом – на кой тебе два ковра, да еще и по такой бешеной цене.
В колорит восточного базара ворвалась до боли знакомая нота тоном сопрано. У леди Раталин отменный голос, ей бы в оперу, а не в императрицы! Лицо второй красавицы и первой хитрюги Дома Земли (после меня, разумеется) пошло красными волдырями. На вопли подоспела распорядительница.
– Да это же она, как вы не поймете! Она дала мне свой крем! А ну достань, ну помажь! – верещала леди Раталин, тыкая в меня тонким пальцем.
С видом оскорбленной невинности, я извлекла из сумочки крем и нанесла на лицо.
– Всего лишь капелька феромонов и рога козла, – протянула растерянно и дала крем распорядительнице. – Прошу меня простить, леди Балинуэй, если феромоны запрещены, но в Уставе отбора я не нашла такого запрета.
– Похвально, что вы его вообще прочли, – всплеснув руками, произнесла распорядительница. – Напомните, какое наказание ожидает участницу, строящую козни?
– Немедленное исключение, – заявила смиренно и похлопала ресничками. А теперь больше пафоса богу пафоса, добавила голосу заискивающих ноток: – Может, не стоит наказывать леди Раталин столь строго? Наверняка она чем-то отравилась, или у нее аллергия, вот и обвинила меня на эмоциях. Проявим милосердие? Я ее прощаю и не держу зла.
– Зла она не держит, негодница! – заверещала краснолицая землянка. – Да я тебя…
Леди Раталин было дернулась, но быстро передумала драться.
– Прощение и милосердие – непозволительная роскошь для будущей императрицы, – вздохнула распорядительница и сложила руки в замок. – Боюсь, леди Дархат-Нуар, я связана по рукам и ногам. Император не терпит беспорядка.
Голос женщины подхватил ветер и разнес по залу:
